Но то, что Гостомысл увидел в Белой Веже, заставило его побледнеть — улицы города были завалены высохшими трупами женщин и детей, воздух был пропитан запахом тления.

Горожане, уже привыкшие и к виду непогребенных мертвых тел, и к запаху тления, стали расходиться по домам.

Заметив, что Гостомысл едва держится в седле, Медвежья лапа предложил:

— Может, лучше остановиться в поле?

— Да, — едва выдавил Гостомысл, с трудом сдерживая тошноту.

Медвежья лапа протянул ему флягу.

— Отпей, князь, вина, легче станет.

Гостомысл взял флягу и сделал глоток. Вино тут же ударило ему в голову, но он и в самом деле почувствовал себя легче.

Медвежья лапа приказал одному из дружинников:

— Скачи, пусть в лагере приготовят для князя шатер.

— И пир пусть на вечер готовят, — пробормотал Гостомысл.

— Я прикажу убрать тела из города, — сказал князь Вячеслав.

Медвежья лапа взял под узды коня Гостомысла и повернул его к выходу.

— Нет, князь Вячеслав, пока вернемся в поле. А когда очистишь город, тогда посетим и твой дворец.

Князь Вячеслав вздохнул:

— Чую, — вряд ли мы вернемся в этот город. Не дадут тут жить души умерших.

— Ас душами пусть волхвы разберутся, — сказал Гостомысл.

Когда они выехали за ворота, Гостомысл, спеша очиститься от дурного воздуха, глубоко вдохнул воздух в грудь.

На месте сражения тела убитых и раненых еще не были собраны, и среди мертвых тел, ища раненых, ходили женщины; и слуги ходили среди мертвых тел, собирая доспехи и оружие, которые могли пригодиться для воинов, и сносили их одну кучу.

Дружинники выбирали самое лучшее оружие и доспехи. Оружие и доспехи сразу относили на корабль Гостомысла. Оружие и доспехи князь при необходимости будет выдавать нуждающимся.

Золото, серебро и другие ценные вещи дружинники несли в княжеский шатер. Ценные вещи будут разделены согласно обычаю позже.

К полудню лагерь был разбит в стороне от места сражения на берегу Дона. В лагере горели костры, в воздухе висел запах жареного мяса. Слышались возбужденные голоса, женский смех — войско захватило множество хазарских женщин. Молодые женщины тут же забыли старых мужчин и полюбили новых.

Старых женщин никто не держал, и они поспешили покинуть славянский лагерь.

Когда зной спал, на площади перед княжеским шатром начался пир. Так как в степи с деревом было плохо, то обошлись без столов и лавок — для лучших людей слуги расстелили на земле войлок, а поверх — ковры. Посредине ковров расставили угощение, а по краям набросали подушек.

Для князей поставили стол и две небольшие лавки.

А простые люди обошлись и так — для них были открыты бочки с пивом, а на телегах уложена пища — хлеб, мясо, вареная рыба. Виночерпии большими ковшами зачерпывали из бочек брагу и наливали всем желающим.

После здравиц в честь князей Гостомысл и князь Вячеслав вернулись к разговору о судьбе Белой Вежи.

Князь Вячеслав сказал, что он твердо решил оставить Белую Вежу и уйти в Корьдно.

Гостомысл обратился к Медвежьей лапе с вопросом:

— Что, боярин, неужели мы бросим такую хорошую крепость?

Медвежья лапа хмыкнул.

— Как скажешь, князь. Эти места далековато от родного города. Да и духи умерших...

Гостомысл рассердился и выговорил:

— Воевода, стареешь, видно, забыл, что для воина дом родной — его корабль.

В разговор вмешался Отер.

— Князь Гостомысл, позволь мне остаться с отрядом в Белой Веже?

Гостомысл взглянул на него.

— А духов не боишься?

— Духов все боятся. И я боюсь. Но еще больше боюсь нищеты и твоей нелюбви.

Гостомысл рассмеялся:

— Что ж, и в самом деле страшнее нищеты нет ничего. Но от нее есть хорошее лекарство — отвага, верная рука и меч. Раз ты хочешь ты останешься в Белой Веже. Золота и серебра тут будет много, но еще больше беспокойства. Не думаю, что хазары или другие племена забудут об этом местечке.

— Мои воины сильны и отважны и не привыкли дрыхнуть на мягких постелях. Мы любому врагу дадим отпор, — сказал Отер-урмянин.

— Оставишь себе триста воинов, — сказал Гостомысл. — На содержание отряда разрешаю оставлять десятую долю всего, что будешь брать. А слуг себе наберете среди местных.

Князь Вячеслав проговорил:

— Если так решено, то завтра пусть твой боярин входит с дружиной в город, а мы соберем добро и пойдем домой.

— Хорошо, — сказал Гостомысл. — Мы тоже тут не задержимся.

— А куда же ты решил теперь идти? Неужто на хазарскую столицу? — спросил князь Вячеслав.

— Рано пока идти туда, — сказал Гостомысл, — сначала схожу вниз по Дону, проверю пути к ромеям.

В сражении со славянами дружина Барсбека почти не пострадала, потому что, увидев, в какую передрягу попало хазарское войско, он сразу приказал уйти за Дон. Совесть его была чиста, — Иосиф не успел дать ему каких-либо приказов.

Поэтому за разгромом хазарского войска Барсбек наблюдал со стороны, а убедившись, что хазарское войско разбегается, ушел в родовые земли, где и отдыхал три дня.

На четвертый к нему приехали тюркский хан Бахту и аланский хан Куфин.

Барсбек не раз обсуждал с Бахту и Куфином происходящие в государстве дела. И Барсбек, и Бахту, и Куфин сходились в своих взглядах — все трое были недовольны, как правит Абадия.

Но Абадия лгал, когда говорил, что они устроили заговор, чтобы силой сместить его с поста правителя. Об этом у них не было даже в мыслях.

Барсбек встретил гостей со всеми подобающими почестями: в парадной палате, где на полу расстелен ковер и лежат подушки. Когда ханы удобно разместились, был подан чай. А тем временем повара закололи молодого барашка и занялись приготовлением плова.

Плов дело не скорое, а гости неожиданные, поэтому после чая слуги подали шурпу в серебрянных мисках и жареное мясо, нанизанное на виноградные прутики.

Перекусив и обменявшись положенными вежливыми фразами, ханы начали разговор. Барсбек по обычаю не мог спросить гостей, почему они приехали, поэтому первым заговорил Куфин.

— Барсбек, ты в Итиль уже ходил?

— Нет, — ответил Барсбек. — Я не безумец, чтобы сразу идти в Итиль. Абадия обозлен неожиданным поражением, и так как в поражении виноват его сын, который не слушал наших советов, то он попытается всю вину свалить на кого-либо другого. Иосиф всегда относился ко мне неприязненно. Но теперь, когда мои советы оказались верными, Иосиф еще больше возненавидит меня Поэтому первым виновником могу стать я. Так стоит ли рисковать?