– А как насчет моего унижения? – спросила Коринн. Ей хотелось ударить его. Никогда к жизни у нее не возникало желания кого-нибудь ударить.

– Ты сильнее, чем она, – сказал Кен.

– Да это что-то новенькое, – сказала Кори. – Ты все время твердишь мне, что я слабая и как мне повезло, что рядом со мной такой сильный человек, как ты, у которого есть чему поучиться.

Кен присел на край компьютерного стола.

– Послушай, я признаю, что был не прав, – сказал он. – И я собираюсь все исправить. Я разведусь с Фелицией. Я не знаю, сколько времени займет бракоразводный процесс, но как только он закончится, мы с тобой поженимся.

– Я хочу, чтобы ты ушел, – сказала Кори. Эти слова прозвучали так непривычно, что она едва могла поверить, что произнесла их. Не поверил им и Кен.

– Что? – спросил он, словно ослышался.

– Ты услышал меня.

– Ты не можешь выгнать меня из дома, – сказал он. – Это и мой дом тоже.

– Мне все равно. Ты не можешь сейчас оставаться здесь, потому что иначе, если ты останешься, у меня появится отличная возможность убить тебя. – Кори понимала, что злость, с которой она произнесла эти слова, отражалась на ее лице, потому что он отшатнулся от нее.

– Я люблю тебя, – сказал Кен. – Прошу тебя, выходи за меня замуж. Я хочу жениться на тебе.

– Предложения именно такого рода я страстно ждала от тебя все эти годы, пока мы были вместе. – Она бросила в него ручку. – «Дорогая, выходи за меня замуж, сразу, как только я разведусь с женой». Сукин ты сын. – Взглядом она искала что-нибудь покрупнее и смертоноснее, чтобы кинуть в него.

– Ты злишься на свою мать, а не на меня, – сказал он. – Не отыгрывайся на мне.

– О, заткнись, – сказала Кори.

– Ты не справишься без меня. – Кен поднял ручку с пола. – Ты даже не можешь отправить электронную почту без меня. Ты нуждаешься во мне, Кори.

Она вышла из кабинета, зажимая уши ладонями.

– Убирайся из этого дома! – выкрикнула она. От крика Кори почувствовала себя намного лучше. Ей хотелось завыть.

– Ты не хочешь, чтобы я был здесь, когда заявится твоя мать? – Он пошел следом за ней в гостиную.

– Нет!

– Ты забыла обо всем, что я сделал для тебя, – сказал он. – Ты не смогла бы выйти из дома, если бы не я. Ты боялась своей собственной тени, пока я не оказался рядом с тобой.

– О, это все ты, ты действительно так думаешь? – крикнула она. – Именно мне приходилось каждый день выходить на улицу. Именно я сегодня проехала по 540-му шоссе. Именно мне нужно будет ездить на лифте, что не так просто для меня. Ты же даже не способен сказать Фелиции, что хочешь развестись.

Внезапно почувствовав себя выжатой как лимон и не силах больше стоять, Кори села на диван и снизу вверх посмотрела на него.

– Ты все еще любишь ее? – спросила она.

Кен погладил ее по волосам.

– Совсем нет, – сказал он. – Скорее я ненавижу ее. Она затянула удавку на моей шее и…

– Как пафосно, – с усмешкой проговорила Коринн. – Не вини ее. Выбор был за тобой. Теперь уходи отсюда.

Кен колебался, и ей показалось, что он собирается возразить ей, но вместо этого уступил.

– Хорошо, – сказал он. – Если я тебе понадоблюсь, я на телефоне. Я знаю, что сейчас ты в бешенстве, и не осуждаю тебя. Но смотри, вместе с грязной водой не выплесни ребенка.

Она посмотрела на него долгим, тяжелым взглядом и ощутила себя очень смелой.

– Я не выплесну ребенка, что бы ни случилось, – сказала она.

Развернувшись, Кен вышел из комнаты. Она слышала, как он собирает вещи в спальне, и лениво переходила с одного сайта на другой, не обращая внимания на то, что видит на экране. Он был прав: она не могла жить без него. Она была в ужасе от того, что Кен уйдет. «Засов на задней двери сломан», – вспомнила она. А еще раньше шел дождь, отчего водоотливной насос случайно бухнулся в подвал. Кори, в ожидании, пока он уйдет, застыла за компьютером, ничего не печатая и едва дыша.

Прошел примерно час, а Кори сдвинулась со своего места за компьютером только для того, чтобы запереть дверь и проверить окна.

Что случилось с ее жизнью? Ее оглушили перемены, которые она еще не могла осмыслить. Всего за пару часов она потеряла семью, к которой привыкла, и мужчину, за которого давно собиралась выйти замуж. Она пристально смотрела на фотографию Женевьевы Расселл, казавшейся такой живой и счастливой. Как могла ее мать допустить, чтобы эта красивая женщина вот так умерла? По сути это означало убийство. Почему она не помогла ей?

Удрученная, она дожидалась, пока зазвонит дверной звонок и Кори окажется лицом к лицу с женщиной, на которой лежит груз ответственности за смерть ее родной матери. Женщиной, от заботливой опеки которой она задыхалась и которая снова и снова лгала ей.

Кори услышала, как хлопнули двери машины на подъездной дорожке. Войдя в гостиную, она отперла двери и, толкнув, распахнула их. Повернувшись спиной к родителям, она подошла к диванчику и села, сложив руки на груди, словно щит, не шевелясь.

Ее мать, прихрамывая, вошла в комнату; сзади нее, придерживая ее за спину, стоял отец. У нее были опухшие, покрасневшие глаза, а темные волосы были зачесаны назад и собраны резинкой. Казалось, она понимала, что объятия неуместны. Эва остановилась посреди комнаты, опустив руки, и казалась расстроенной.

– Кори, – сказала она. – Прости меня, я так виновата перед тобой, милая.

Кори опустила глаза.

– Сядь, Эва. – Отец подвел мать к дивану. Он был очень внимателен к ней. Он не стал садиться рядом и вместо этого предпочел занять место у камина.

– За что именно ты просишь у меня прощения? – Коринн пристально посмотрела на нее. – За то, что лгала мне все эти годы? Всю мою жизнь лгала мне? Ты просишь прощения за то, что разрушила семью, где я родилась? За то, что убила мою мать? Ты просишь прощения за то, что украла меня у моего отца и сестры? Ты просишь прощения за…

– Довольно, Кори, – проговорил отец. – Не стоит.

Эва плакала, слезы заливали ей лицо. Она наклонилась вперед, словно желая быть как можно ближе к Коринн.

– Я прошу прощения за то, что так или иначе причинила тебе боль, – сказала мать. – Я с самого начала полюбила тебя. Я всегда любила тебя.

– Ты полюбила меня и поэтому украла, ты – эгоистичная сука. – Коринн поперхнулась, произнося это слово.

– Кори, прекрати, – сказал отец.

– Все не так просто, – сказала Эва. – Но я здесь не для того, чтобы просить прощения за свое поведение. Оно непростительно. Я здесь только для того, чтобы сказать тебе, как сильно я люблю тебя и как я сожалею о том, что сделала тебе больно.