Они стояли на светофоре в плотном потоке машин, зажимавших их с обеих сторон, и она почувствовала, как ее охватывает паника. Сердце так часто и гулко застучало, что его биение отдавалось в горле. Кори жадно глотнула воздух, стараясь выровнять дыхание.

– Мы почти на месте. – Кен бросил на нее взгляд. Он понимал, что она борется с собой. – Всего в двух кварталах.

Когда они снова двинулись, ей полегчало. Кен заехал на парковку у больницы и застонал, заметив стоявшую у входа женщину.

– У приемной твоего врача стоит информатор, – сурово проговорил он, вынимая ключ зажигания. – Не выходи.

Кен обошел машину и подошел с ее стороны, не сводя глаз с женщины, стоявшей у двери приемной.

– Выходи. – Он открыл дверь и, когда она вышла из машины, взял ее под руку. – Не отходи от меня.

Женщина приблизилась к ним. Она была старше, чем сначала показалось Коринн. Ее светлые волосы отливали медью, а прыщавое лицо было покрыто толстым слоем макияжа.

– Назад, Лиз, – сказал Кен. Видимо, она была его коллегой. Та не обратила внимания на его предупреждение.

– Коринн, – сказала она, подходя к ней с блокнотом наготове, – что вы здесь делаете? Вы приехали, чтобы пройти тест на ДНК?

– Не отвечай ей, – сказал Кен. Он шел так быстро, что ее собственные одеревеневшие и внезапно ставшие слишком длинными для ее тела ноги почти заплетались. – Без комментариев, – сказал Кен. Рывком открыв дверь, он провел Коринн в фойе. – Даже не думай об этом, – сказал он репортерше, когда та попробовала проследовать за ними. На этот раз она услышала его, и Коринн с облегчением вздохнула, когда двери плотно закрылись за ее спиной.

Никто не спросил ее, зачем она здесь. Она даже не видела врача, только медсестру, которой хватило здравого смысла сделать вид, что забор образца клеток с внутренней стороны щеки Коринн – ординарное событие. Коринн была благодарна ей за это.

– Через сколько будут готовы результаты? – спросил Кен, когда медсестра закончила.

– Это займет примерно неделю, – ответила она.

«А что потом?» – размышляла Коринн, пока медсестра писала ее имя на пластиковом контейнере. Кем она станет потом?

Экран определителя высветил виргинский номер, что обычно означало, что звонит Дрю со своего сотового телефона, поэтому Коринн решительно сняла трубку.

– Привет, Дрю, – сказала она.

Ответом ей было молчание.

– Дрю?

– Я пытался дозвониться до Коринн Эллиотт. – Голос был грудным. И принадлежал взрослому мужчине.

Она затаила дыхание. Что-то подсказывало ей, что на линии был не репортер.

– Это Коринн, – сказала она.

– Коринн, это Ирвинг Расселл.

– О, – произнесла она. – Здравствуйте.

– Сегодня днем я получил отчет по поводу теста на ДНК. В нем говорится, что ты – определенно моя дочь. – Не споткнулся ли он на этом слове? – Я очень… волнуюсь, – сказал он. – Я безмерно рад, что ты жива, Коринн. Я уже потерял всякую надежду.

Кори закрыла глаза. Она ждала этого звонка и теперь не знала, что сказать. Она было открыла рот, но не смогла выдавить из себя и слова.

– Ты слушаешь? – спросил он.

– Да, – сказала она. – Простите. Наверное, у меня шок. Внезапно все, что рассказала мне мать, стало таким реальным.

– Женщина, которую ты считала своей матерью, – поправил он.

– Да. – Ей хотелось сказать: «Я ненавижу ее». Кори снова почувствовала, как в ней закипает ненависть.

– Мне жаль, что ты так и не увидела своей родной матери, – сказал Ирвинг Расселл.

– Мне тоже. – Ей хотелось плакать. Наконец-то нашелся человек, хорошо знавший ее мать. – Я хочу узнать о ней все, – сказала Кори.

– Конечно. – По голосу было понятно, что он улыбается. – Вивиана – это твоя сестра – и я хотим пригласить тебя на уик-энд в Шарлотсвилл. У нас больше комнат, чем ты можешь себе представить. Разумеется, ты можешь захватить с собой своего жениха.

«Как он узнал о Кене?» – подумала она, но догадалась, что теперь всем известно о ней все.

Однако Кори подумала, что даже вместе с Кеном не сможет доехать на машине до Шарлотсвилла. В эти дни она чувствовала себя очень слабой. На следующей неделе ей нужно было возвращаться на работу, и она боялась, что снова поедет объездными дорогами.

– Я, хм… Я не очень хорошо переношу дорогу, – сказала она.

– Ты больна?

– Нет. Это просто… это глупая фобия.

Он молчал, и ей показалось, что этот мужчина никогда в жизни ничего не боялся.

– Тогда мы приедем к тебе, – сказал он. – То есть мы не станем останавливаться у тебя, – быстро добавил он. – Но в субботу мы приедем в Роли и проведем с тобой весь день, если ты не против. А вечером вернемся обратно. Как это тебе?

– Это было бы здорово, – сказала Кори. – Если вы дадите мне свой электронный адрес, я напишу вам, как добраться.

Он сообщил ей необходимую информацию, и она дрожащими пальцами записала ее, еще раз подумав о том, что ее жизнь скоро изменится. На этот раз к лучшему.

В субботний полдень на подъездную дорожку въехал «Лексус», и Коринн обрадовалась, что поблизости больше не дежурили репортеры. Она приготовила куриный салат – изысканный куриный салат, который ее давно научила готовить для гостей мать, – а также круассаны и фрукты. Впрочем, сама она была не способна съесть ни крошки, ее желудок сжался в комок, когда она наблюдала за тем, как Ирвинг Расселл и его дочь выходят из машины и направляются к входной двери.

– Ты в порядке, Кор? – спросил Кен, обнимая ее за талию. – Хочешь, я открою дверь?

Дожидаясь, когда зазвонит звонок, она покачала головой. Вдруг ей захотелось, чтобы Кена с ней не было. Этот момент был слишком личным, для того чтобы делить его с кем-либо, даже с ним. Несмотря на то что в последнее время он был очень добр к ней, ее чувства к нему изменились после откровения о разводе или, скорее, о том, что развода не было. Кори ничего не могла с собой поделать, Кен оказался не тем человеком, которым она прежде считала его.

Вместо того чтобы позвонить, Расселл постучал в дверь. Открыв дверь, она лицом к лицу столкнулась с женщиной, которая была так похожа на нее, что при одном взгляде на нее у Коринн закружилась голова.

– О боже, – сказала Вивиана. Войдя в дом, она порывисто обняла Коринн, прижав ее к себе, при этом ее плечи слегка подрагивали. Коринн почувствовала, как ее наполняет любовь, исходящая из груди этой женщины, такая чистая и непритворная любовь, подлинность которой не вызывала сомнений.

– Все хорошо, – сказала она, поглаживая Вивиану по спине, но ей тоже не хотелось отпускать ее.