Понятно, что в первый день общения к герцогу обращались не иначе как «ваша светлость», но на следующий день «ваша светлость» заменялось на «Джорджи» или «Джимми».

За обедом в зале часто появлялась маленькая собачка Дугласа, с которой он начинал показывать всяческие смешные трюки, которые помогали разрядить официальную обстановку за столом. Я часто становился свидетелем дифирамбов и комплиментов, которыми награждали Фэрбенкса. «Какой он замечательный!» – доверительно говорили мне приглашенные дамы. Да, он был таким, и лучше, чем он, не было никого.

Но и Дугласу пришлось однажды пережить свое собственное Ватерлоо. По понятным причинам я не упоминаю об именах и фамилиях, но компания была более чем представительная, не говоря уже о титулах и званиях. Всю неделю Дуглас только и занимался тем, что развлекал этих людей. А гостями была одна пара, как раз посетившая Фэрбенксов во время своего медового месяца. Для того чтобы сделать их времяпрепровождение уникальным, Дуглас совершил все возможное и невозможное. Была организована рыбалка на частной яхте на Каталине. В качестве приманки Дуглас бросил в воду тушу убитого оленя (но ни одной рыбы так и не поймали). На студии он организовал родео. Но тщетно – молодая, высокая, красивая и грациозная новобрачная оставалась молчаливой и безразличной ко всем усилиям Дугласа.

Что он только ни делал каждый вечер, чтобы развеселить молодую особу, но ничто не могло вывести ее из состояния равнодушия. И вот вечером четвертого дня после безуспешных попыток Дуглас отвел меня в сторону.

– Она выводит меня из себя, я больше не могу с ней разговаривать, – сказал он. – Сегодня за обедом ты будешь сидеть с ней рядом. – Он хихикнул. – Я сказал ей, что интереснее и очаровательнее тебя нет никого на свете.

Понятно, что после такого сюрприза со стороны Дугласа я чувствовал себя как парашютист, готовый выпрыгнуть из-за стола, как из самолета. Но делать было нечего, и я решил попробовать развлечь мою соседку по-особому. Взяв со стола салфетку, я наклонился к молодой даме и сказал:

– Не падайте духом!

Она повернулась ко мне и неуверенно переспросила:

– Простите, что?

– Не падайте духом, – загадочно повторил я.

– Не падать духом? – девушка выглядела озадаченной.

– Да, – ответил я, пристраивая салфетку у себя на коленях и строго смотря вперед.

Она на мгновение замолчала, раздумывая, а потом спросила:

– Почему вы мне это говорите?

Я решил воспользоваться своим шансом:

– Потому что вы выглядите такой грустной. – И, прежде чем она успела мне ответить, я продолжил: – Видите ли, я наполовину цыган и знаю все о таких вещах. В каком месяце вы родились?

– В апреле.

– Ну конечно, вы – Овен! Я должен был догадаться.

Ей стало интересно, она оживилась и стала еще более симпатичной.

– Догадаться о чем? – улыбнулась девушка.

– Это месяц вашей минимальной жизненной силы.

– То, что вы мне сейчас сказали, просто удивительно, – на секунду задумавшись, ответила она мне.

– Это просто понять, если обладать хорошей интуицией. Ваша аура страдает.

– Неужели это так легко понять?

– Мне – да, а вот другим – вряд ли.

Она улыбнулась, замолчала, а затем задумчиво сказала:

– Странно, что вы заговорили об этом. Но вы правы. Мне очень тоскливо.

Я участливо кивнул:

– Ну да, это ваш самый трудный месяц.

– Я совершенно подавлена и нахожусь в полном отчаянии, – продолжила она.

– Думаю, я вас понимаю, – ответил я, даже не подозревая, что последует дальше.

А девушка грустно продолжала:

– Если бы я могла убежать отсюда и ото всех… Я бы сделала все, что смогла бы, – нашла работу, снималась бы в кино в массовках, но это навредило бы всем остальным, а они такие хорошие.

Она говорила о ком-то во множественном числе, но я понимал, что в первую очередь она говорит о своем муже. Ситуация начала беспокоить меня, и я решил закончить занятия эзотерикой и дать ей хоть и банальный, но серьезный совет:

– Побег ничего не решит, чувство ответственности всегда будет давить на вас. Жизнь – это отображение наших желаний, а все желания удовлетворить невозможно, поэтому не делайте того, о чем будете жалеть всю жизнь.

– Я думаю, вы правы, – задумчиво сказала девушка, – тем не менее это так прекрасно – поговорить с тем, кто тебя понимает.

Во время этого разговора Дуглас общался с другими гостями и постоянно бросал на нас настороженные взгляды. Наконец, девушка повернулась к нему и улыбнулась.

После обеда Дуглас снова отвел меня в сторону:

– Скажи, бога ради, о чем вы с ней шептались? Я думал, вы откусите уши друг другу!

– Да так, просто о смысле жизни, – самодовольно ответил я.

Наконец, я вышел на финишную прямую в моих отношениях с «Фёрст Нэйшнл». Наш контракт был близок к завершению. Мне хотелось как можно скорее избавиться от этих непредсказуемых, недальновидных и совершенно несимпатичных мне людей. Кроме того, я все больше и больше задумывался о съемках полнометражных художественных фильмов.

Работа над последними тремя картинами виделась мне непосильной задачей. Я снял «День зарплаты», фильм из двух частей, и теперь мне оставалось сделать еще два. Одним из них стал «Пилигрим» – моя новая комедия, которая была полнометражным фильмом, а это означало, что в отношениях с «Фёрст Нэйшнл» у меня снова могли возникнуть проблемы. Но Сэм Голдвин сказал обо мне: «Чаплин совсем не бизнесмен, все, что он знает, так это то, что должен получить столько, сколько ему надо, и не меньше». Как бы то ни было, переговоры прошли успешно. После феноменального успеха «Малыша» мои оппоненты уже не смели оспаривать мои условия в отношении «Пилигрима». Мы решили, что новая картина будет учтена как две по общей стоимости в четыреста тысяч долларов плюс доход от прибыли. И вот, чувствуя себя свободным от всех обязательств, я спокойно мог присоединиться к моим партнерам по «Юнайтед Артистс».

По предложению Дугласа и Мэри к нашей компании присоединился Честный Джо, так мы звали Джозефа Шенка, со своей женой Нормой Толмедж, чьи фильмы планировалось реализовывать через нашу компанию. Джо должен был стать президентом «Юнайтед Артистс». Мне нравился Джо, но я не думал, что его вклад в наше общее дело сопоставим с должностью президента компании. Да, его жена была кинозвездой определенного уровня, но прибыль от ее фильмов нельзя было сравнить с тем, что приносили картины Мэри и Дугласа. Мы отказали самому Адольфу Цукору в праве соучредительства, так почему же должны приглашать Джо Шенка, который был гораздо более мелкой фигурой, чем Цукор? Но Дуглас и Мэри настаивали на своем весьма решительно, а потому Джо стал президентом и равноправным соучредителем компании.