Тогда он еще не знал, что они одной крови и кто Кави на самом деле.

Погруженный в воспоминания, Каспий не заметил, как истлела сигарета. Придется идти в магазин и очаровывать продавца за прилавком, чтобы купить сигареты без паспорта. Но вместо этого он набрал номер.

– Бабушка, привет, как она там?

Элиза была такой доброй, мягкой и заботливой. Ивейн воротила от нее нос по привычке, поэтому она обратила свою любовь на внука, и Каспий с удовольствием принял ее.

– Спит, бедная. Думаю, пока ее лучше не трогать. Ты не хочешь пойти со мной на кладбище? – аккуратно спросила она. – Проведать Вольфи?

Он был готов проводить с ней каждую свободную минуту, но не там.

– Он до сих пор не выходит на связь, хотя, кажется, я видела его тень у дома. Надо обязательно сходить, обязательно сходить, пока…

Пока все не погибнет.

– Бабуль, давай я просто приеду, поболтаем, но на кладбище совсем не хочется после…

– А, точно, прости, прости, солнышко. – Он улыбнулся, услышав это. – Как ты себя чувствуешь?

– Честно говоря, паршиво.

– Он был хорошим мальчиком. И там ему хорошо, поверь мне. Я-то точно знаю. Может, ты хочешь ему что-то передать? Я могу попробовать…

– Когда спасем Мунса… – Еще один звонок на второй линии. Он, не глядя, сбросил. – Заеду к вам вечером.

– Ты любишь яблоки? Пробовал когда-нибудь штойзель?

– Что-что?

– Штойзель! – рассмеялась она. – Тебе надо учить родной язык, Sonnenschein.

– Звучит страшно.

– Это значит «солнышко».

Да уж, вот на кого он нисколечко не похож, так это на солнышко.

Еще одна СМС. Бесит.

Срочно! Это Хейзер!

Где ты?!

К моему дому, быстро!

Это ОЧЕНЬ важно!

Черт, ради всего святого и не святого тоже…

Я ЗЛЮСЬ!

– Прости, бабуль, мне надо бежать. Ауфидерзен?

– Уже неплохо. Жду на ужин. Пока-пока!

Ему сразу стало так одиноко, пусто и страшно.

Он сел в автобус и добрался до частного сектора. Новоорлеанский коттедж: искусные кронштейны, узкие окна в пол, низкоскатная крыша.

Хейзер встретила его на крыльце, тут же надевая морок на шею. Но против менталистов он действует слабо и недолго, в отличие от того, чем торгуют оборотни.

Она захлопнула дверь. Руки на груди, взгляд серьезный и немного нервный.

– Знаешь о соглашении Горца и Ивейн?

Он помотал головой.

– Я знаю только то, что он победитель Жатвы.

– Оказывается, он хотел взять мать Уоррена в жертву, но…

– Этого так и не случилось. Кто в итоге погиб?

– Какая-то старушка на издыхании. Непохоже на некроманта, так ведь? – Она прошла в дом, в пустую кухню, где ее младший брат Симон мастерил крошечную куклу-вуду.

– Сим, кыш наверх!

Каспий вспомнил, как они играли с ним в солдатиков, но сейчас ребенок его не узнал, разумеется. Симон недовольно проворчал что-то, схватил все барахло и убежал наверх.

– Ты разве не на шабаше?

– Меня туда не пустили! Никого младше восемнадцати не пустили.

– Но ты же мамбо…

Хейз подняла брови, как бы говоря: «То-то и оно».

– Так что там с Жатвой?

– Ивейн отдала свое тело посмертно взамен на право выбрать жертву.

Три секунды тишины.

– Идиотка! – Каспий перевернул стол вместе с чайным сервизом. – Она хоть знает, что сделала?!

Хейзер сделала пару шагов назад, позволяя ему выпустить злость. На лбу Каспия появились две шишки, а лицо покраснело до цвета раскаленного металла, глаза – сплошь черные. Каспий схватил за ножки стул и ударил им об пол. Хейзер наблюдала за этим с каменным лицом.

Он смачно ругался, иногда переходил на латынь и выглядел воистину пугающе. Хейзер задрожала. Она никогда не видела Каспия в таком гневе.

Когда его кожа побелела, Каспий упал на пол, поджимая колени и пряча лицо. Он был в панике, его трясло.

– Дура! Какая дура…

Хейзер сочувствующе кивнула и присела на пол.

– Почему она не сказала нам? Не посоветовалась? Ты же, мать его, бокор, ты все эти подводные камни знаешь! Она сама, что ли, не смогла догадаться? – Он провел руками по лицу, запрокинул голову и прикрыл глаза. – Черт. Черт. Черт! Идиотка. Какая дурочка.

– Они обговорили все насчет насильственной смерти, но…

Снова удар по полу.

– Надо к ней. Срочно!

Ивейн

Озарения случались со мной редко. Все тайны Мун-сайда были разгаданы с чужой помощью. Сама я не могла вспомнить ни одну вещь, до которой дошла своим умом.

Но сегодня я проснулась словно по щелчку. Спросонья в голове звучала лишь одна мысль. Я судорожно искала телефон.

Скатилась с кровати, проверила тумбу, брошенный рядом рюкзак, свои джинсы.

Я с облегчением выдохнула, найдя мобильник на кровати. Как назло, разряженный. Черт! Где зарядка? Где тут розетка?

– Элиза! – истошно заорала я, но мне никто не ответил. – Элиза! Мам!

И даже после этого тишина.

Я сбежала по ступенькам вниз, едва не спотыкаясь, держа в руках зарядку и телефон, будто от них зависела моя жизнь. В действительности так оно и было.

И когда добежала до кухни, то чуть не прошла сквозь моего брата.

– Вольф? – Я замерла от неожиданности.

На лице его не было и тени привычной ехидной улыбки или лукавого взгляда, который явно передался Каспию. Он выглядел серьезным, прямо как тогда, в нашу последнюю встречу.

Мне хотелось высказать ему все: обиду, ненависть, любовь и благодарность, но, как это часто бывает, в тот момент были дела поважнее.

– Не исчезай, пожалуйста! Подожди! – Руки тряслись, пока я подключала телефон. На экране появилась красная батарея, и я взбесилась еще сильнее.

– Ты неправильно подумала. – Слова будто ударили по затылку. Я оглянулась на Вольфа.

Нет, я была уверена, что в этот раз подумала как раз правильно. Никогда в жизни не была так уверена.

Телефон включился, аллилуйя! Что-то подсказывало мне, что лучше сначала отправить СМС. Нашла в контактах Оуэна Кольта.

– Ты ошиблась, – сказал он мне, и по коже побежали мурашки.

– Вольф, дай мне секунду. – Со страху пальцы не хотели нажимать нужные кнопки. Я дострочила сообщение, отправила его и уставилась на полосу загрузки. Сигнал здесь был плохой, особенно сегодня. Из окна я заметила, как розовые кусты склонялись к земле под гнетом ветра. – В чем я ошиблась? – спросила я наконец, косясь на телефон. Одна антенна, черт!