— Я заботился о тебе, жена, — прошептал он. — Я хотел прожить с тобой жизнь. И каждое слово из твоих уст было ложью. — Он кивает охранникам, стоящим по обе стороны от меня. — Перегните ее через стол и разденьте. И приведите второго.

Я открываю рот, чтобы закричать, но один из охранников зажимает мне рот рукой в тяжелой перчатке, еще двое прижимают меня к столу, а Тео стоит и смотрит. Я извиваюсь в их руках, задыхаясь и пытаясь умолять, понимая, что почти наверняка произойдет. Тео собирается трахнуть меня здесь, пока его охранники смотрят, и он заставит Адрика тоже смотреть. А после этого…

После этого я не знаю, что будет с каждым из нас.

В самолете я надела платье-свитер из клюквенного кашемира и черные бархатные сапоги до колена, надеясь, что увижу Тео и это напомнит ему о нашем полете в Ирландию, смягчит его настолько, что я смогу все объяснить. Вместо этого один охранник опускается на колени, чтобы расстегнуть молнию на моих сапогах, а другой тянется к платью и бесцеремонно стаскивает его с моей головы, отбрасывая в сторону, пока еще двое удерживают меня на месте, следя за тем, чтобы я не могла сопротивляться. Я должна пытаться сопротивляться, я знаю это, но я не могу пошевелиться. Не могу поверить, что это происходит, и в то же время не понимаю, как я могла ожидать, что все обернется иначе. Я вступила в сговор с братом, чтобы свалить самого влиятельного человека в Чикаго, и при этом лгала и ему, и брату о своей невинности. Что еще могло произойти, кроме этого. Унижение и наказание за мое преступление?

Охранники, в свою очередь, обращаются со мной с какой-то отстраненной строгостью, что меня наполовину удивляет. Впрочем, наверное, так и должно быть, если учесть, что наполовину я здесь из-за своей связи с другим мужчиной. Они знают, что случилось с Адриком, почти наверняка, и я уверена, что именно поэтому их руки и глаза не блуждают, пока они раздевают меня догола. Они старательно избегают прикасаться к моей голой коже, насколько это возможно, обходят мои груди, бедра и киску, снимая черный кружевной лифчик и трусики, которые я надела на случай, если Тео достаточно смягчится от моего вида, чтобы выслушать меня, и он получит шанс увидеть их, старательно отводя взгляд.

— Вы можете наслаждаться шоу, мужчины, — язвительно говорит Тео, когда они отступают назад, а двое держат меня, направляя мое теперь уже обнаженное тело к столу. — В конце концов, не только мне довелось увидеть и потрогать ее, так что вы тоже можете насладиться зрелищем. Но держи руки при себе, пока не уйдете отсюда. Убедись, что он тоже так делает, — добавляет он, и я слышу звук, как кого-то втаскивают в комнату.

Я поворачиваю голову и вижу Адрика, но он в ужасном состоянии. Его волосы прилипли к голове, лицо распухло, руки скованы наручниками за спиной. Его притащили голым, а синяки, порезы и рубцы так избороздили его кожу, что почти не осталось нетронутой плоти. Я не вижу, все ли пальцы у него на руках, но, когда он оскаливает зубы, огрызаясь на Тео, я вижу, что несколько из них вырваны у него изо рта.

— Прижми его к стене, чтобы она его видела, и он хорошо видел, что я с ней делаю, — огрызается Тео. — Раз уж ты не смог удержать свой член под контролем, пока она была под твоей опекой, посмотрим, сможешь ли ты это сделать, наблюдая за тем, как я наказываю и трахаю ее. Видишь, как все остальные мои охранники умудряются держать свои члены в штанах и убирать руки от себя и от нее, а она перед ними голая? Они видят ее гребаную пизду и все равно умудряются держать свои эрекции застегнутыми. Но не ты. Жалкая отмазка для гребаного мужика. — Он плюет в Адрика, который отшатывается, и яростное выражение его лица явно говорит о том, что он хочет броситься на Тео. Но вокруг него слишком много охранников, чтобы он мог броситься на другого мужчину.

Его взгляд окидывает меня, склонившуюся над столом, прижавшую руки к гладкому дереву и повернувшую голову в одну сторону, когда я смотрю на него. Он пробегает по каждому сантиметру моей обнаженной кожи, вплоть до того места, где, как я знаю, он может увидеть мою киску между слегка раздвинутыми бедрами со своей точки обзора, и, к своему ужасу, я вижу, как его член начинает подергиваться и набухать.

Мои глаза наполняются слезами, и я слышу, как Тео смеется.

— Бедная Марика. — Он проводит рукой по изгибу моей задницы знакомым движением, и я вздрагиваю. — Ты действительно думала, что он любит тебя? Сейчас ты воочию увидишь, как ведет себя такой мужчина. Человек, который поставит собственную гордость выше твоего благополучия и будет настаивать на том, чтобы приехать в Ирландию и наблюдать за тобой, потому что он так чертовски ревнив, что не может стоять в стороне, пока ты выполняешь свой драгоценный долг перед братом. Он будет смотреть, как я тебя наказываю, а потом будет смотреть, как я тебя трахаю. Я гарантирую, что каждый из моих охранников прямо сейчас делает ставки на то, кончит на месте или нет, пока я буду это делать.

— Не кончит, — шепчу я, и мне отчаянно хочется в это верить, что Адрик, даже несмотря на все его безрассудные, глупые решения и бычьи головы, когда дело касается меня, не будет настолько возбужден, наблюдая за тем, что Тео собирается со мной сделать. Но я вижу, как Тео обходит стол, открывает ящик, достает кожаный ремень, толще того, что на нем, и складывает его. Когда я снова смотрю на Адрика, он уже наполовину твердый, его член напрягается, когда Тео снова обходит меня сзади.

— Лучше, чем порно, а, парень? — Тео язвительно спрашивает Адрика, как будто они приятели, и он не виноват в том, что всего день назад пытал Адрика, а потом притащил его сюда, чтобы унизить. Адрик рычит, но когда Тео отводит руку назад и опускает кожаный кусок на мою задницу, оставляя жгучий след с треском, который смешивается с моим криком боли, я вижу, как член Адрика становится полностью твердым и шлепается о его крепкий пресс, когда он