Войска 41-й армии с 8 по 14 декабря неоднократно пытались прорвать коридор шириной 3–5 км, отделяющий их от окруженных частей. К 14 декабря боеприпасы у окруженных были на исходе: на танк, орудие и миномет осталось по 5–6 снарядов и мин, на пулемет и автомат — 10–15 патронов, на винтовку — 5 патронов. Некоторое количество боеприпасов сбрасывалось с самолетов, но этого было недостаточно, к тому же весь занимаемый корпусом район простреливался артиллерией противника. В условиях, когда 20-я армия, которая по плану должна была прорваться навстречу войскам 41-й армии с востока, так и не преодолела вражеской обороны, продолжать действия корпуса в тылу врага было нецелесообразно.

Г. К. Жуков, по воспоминаниям Н. М. Хлебникова, все время, пока корпус генерала Соломатина был в окружении, почти безотлучно находился в штабе 41-й армии. В журнале боевых действий 1-го механизированного корпуса есть запись: «Генерал армии т. Жуков приказал: в ночь с 15 на 16.12.42 г. уничтожить технику, с личным составом пробиться к своим частям…»

Операция прорыва началась в 23 часа 15 декабря. За 20 минут до начала атаки была проведена артиллерийская подготовка. В ночь на 16 декабря корпус М. Д. Соломатина осуществил прорыв и вывел оставшиеся части из окружения. За эти боевые действия генерал М. Д. Соломатин был награжден орденом Кутузова 2-й ст.

В 1999 г. в США вышла в свет книга известного американского историка Д. Гланца под названием «Крупнейшее поражение Жукова. Катастрофа Красной Армии в операции „Марс“, 1942». Автор утверждает, что в сентябре 1942 г. Ставка ВГК разработала две стратегические наступательные операции: одну на Западном направлении — «Марс», другую на Южном — «Уран». Главной, считает Гланц, должна была стать операция «Марс». Координировать действия Западного и Калининского фронтов предстояло Жукову. Задачей операции «Марс» было разгромить 9-ю немецкую армию, составлявшую основу группы армий «Центр», в районе Ржев, Сычевка, Оленино, Белый. Советским войскам противостояли хорошо подготовленные немецкие дивизии, а на участке прорыва — танковая дивизия. В резерве у немецкого командования были четыре дивизии, а еще три танковые дивизии находились в готовности к действию. Кроме того, немецкая разведка располагала достоверными сведениями о планах, сроках наступления, силах и средствах Западного и Калининского фронтов. Всё это и предопределило провал операции «Марс».

Таким образом, по Гланцу, два известных советских полководца, возглавляя войска на двух разных стратегических направлениях, добились различных результатов. Войска, возглавляемые Жуковым, задачу выполнить не смогли, а подчиненные ему фронты понесли большие потери.

Военный историк А. С. Орлов, анализируя книгу Гланца в журнале «Мир истории» (2000, № 4), считает, что концепция американского историка не соответствует реальности.

На деле главное заключалось в том, что операция «Марс» имела целью обеспечить успех операции «Уран». Ее сроки переносились в зависимости от состояния дел и развития событий на сталинградском направлении, но группировка войск, предназначенная для наступления, была создана заблаговременно и являлась объектом интенсивной разведки противника. Ему многое было известно о полосе наступления, привлекаемых силах, их оперативном построении и примерных целях наступления. Более того, как пишет один из бывших руководителей разведки органов госбезопасности П. А. Судоплатов, советское командование для того, чтобы с большей надежностью исключить переброску немецких резервов с Западного направления на Южное, через агента-двойника Александра Демьянова («Гейне», известен немецкой разведке как «Макс») подбросило 4 ноября 1942 г. «информацию» руководству вермахта о том, что «Красная Армия нанесет немцам удар 15 ноября не под Сталинградом, а на Северном Кавказе и под Ржевом».

Таким образом, Ставка ВГК сознательно жертвовала оперативным успехом на Западе ради стратегического — на Юге. В результате столь масштабное стратегическое наступление советских войск под Сталинградом оказалось для вермахта совершенно неожиданным: эффект внезапности был достигнут. «Мы абсолютно не имели представления о силе русских войск в этом районе, — писал генерал Йодль. — Раньше здесь ничего не было, и внезапно был нанесен удар большой силы, имеющий решающее значение».

В то же время немецкое командование, ожидая удара советских войск под Ржевом, без большого труда отразило его. Для Жукова, возможно, и не подозревавшего об утечке информации, это стало неожиданностью, за которую советские войска заплатили слишком большую цену.

Операция «Марс» началась 25 ноября, то есть через два дня после того, как Юго-Западный и Сталинградский фронты замкнули кольцо окружения вокруг войск генерала Ф. Паулюса. Погода не благоприятствовала: был густой снегопад, авиация не могла действовать, артиллерия и танки не видели целей. Но она началась в таких условиях потому, что любой ценой надо было сковать основные силы группы армий «Центр», не позволить противнику перебросить резервы с Западного на Южное направление. Несмотря на трудное начало и большие потери, наши войска делали все, чтобы лишить командующего группой армий «Дон» фон Манштейна, двинувшегося на выручку немецкой 6-й армии, возможности получить резервы.

В то же время А. С. Орлов признает, что оперативную задачу войска Западного и Калининского фронтов выполнили далеко не полностью. Войска Западного фронта вклинились в оборону противника на 8-километровом участке на глубину до 10 км, 39-я армия Калининского фронта ликвидировала Урдомский оборонительный район Ржевского выступа, а 22-я армия этого фронта продвинулась на 16 км в глубь вражеской обороны в районе Карская. Войска обоих фронтов не смогли прорвать глубокоэшелонированную оборону противника, выйти на указанные Ставкой рубежи, окружить группировку противника, понесли значительные потери. Войска Калининского фронта (3-я ударная и 3-я воздушная армии), участвовавшие в Великолукской операции, потеряли безвозвратно 31 674 человека, а санитарные потери составили 72 348 человек. Потери Калининского фронта (22, 39 и 41-я армии, 3-я воздушная армия) и Западного фронта (20, 30, 31-я армии, 1-я воздушная армия), проводивших с 25 ноября по 20 декабря 1942 г. Ржевско-Сычевскую операцию, составили: безвозвратные — 70 373 и санитарные — 145 301 человек.

Операция «Марс» завершилась неудачей, но это не было поражением. Убедившись, что стратегическая задача — сковать до 30 немецких дивизий на ржевском направлении и заставить немецкое командование усилить ржевско-сычевский плацдарм резервами группы армий «Центр» и Главного командования Сухопутных войск — решена, Жуков приказал прекратить ставшую уже ненужной операцию «Марс».

По мнению Д. Гланца, вина за неудачу операции и, в первую очередь, за страшные людские потери лежит на командовании фронтов и лично на Г. К. Жукове. С таким выводом солидарна С. А. Герасимова, автор книги «Ржев 42. Позиционная бойня».

Жуков, анализируя причины неудачи операции, писал, что «основной из них явилась недооценка трудностей рельефа местности, которая была выбрана командованием фронта для нанесения главного удара… Не было учтено влияние местности, на которой была расположена немецкая оборона, хорошо укрытая за обратными скатами пересеченной местности». С. А. Герасимова, приведя эту цитату из книги Георгия Константиновича «Воспоминания и размышления», пишет: «Фраза, на взгляд человека, занимающегося полевой деятельностью: поисковой, экспедиционной, — удивительная. Представитель Ставки, непосредственно участвующий в подготовке операции, вероятно, должен был знакомиться с предложениями фронтов перед операцией, что, кстати, подтверждает М. А. Гареев. Причем Г. К. Жуков для Западного фронта был не просто сторонний человек — представитель Ставки. Два месяца назад армии его фронта вели наступление практически в этих же местах. Почти всю первую половину 1942 г. перед глазами Г. К. Жукова как командующего фронтом была, как мы полагаем, карта территориально очень небольшого ржевско-вяземского выступа, где действовали его войска. Талантливый человек за несколько месяцев мог выучить эту карту наизусть. Но получается, что бывший командующий фронтом или не знал особенностей местности, или не вникал в детали готовящейся операции, или не указал на неперспективный выбор места прорыва».