Муж сошел с ума? С чего ему просить прощения? Он даже не бил ее, а просто запер.

– Ты не виновата, что у нас нет детей! – захлебываясь слезами, Верхал не мог внятно объяснить, – Пайя, это Пихомор!

– Ксай, дорогой, не начинай, пожалуйста.

– Нет, послушай, он убил одиннадцать наших детей.

– Ксай, я оплакиваю их всю жизнь, какая разница…, – она осеклась, – постой… одиннадцать?

Верхал схватил ее за вторую руку и сжал так, что она вскрикнула.

– Пайя! – срывающимся голосом прокричал он ей в лицо, – у нас есть дочь!

– Что? Ксай, ты сошел с ума? Откуда?

– Пайя! Пайя! – возбужденно повторил он, – я не сумасшедший! Шираиша спасла ее от Пихомора! Она жива, наша младшая!

– Симлайна…, – не проходило и дня, чтобы Матерь Народов не перечисляла имен своих детей.

– Да, Симлайна! – закричал Ксайлан, – Пайя, дорогая, у нас есть наследница!

Она уставилась на него, не в силах ничего произнести, боясь поверить.

Он рассказал ей все, хотя понимал, что у нее появится еще одна причина для ненависти. Кто их дочь и что он с ней сделал. Пайя слушала его с расширенными от ужаса глазами, а потом зажала себе рот рукой. Она сидела так несколько минут, пока снова смогла заговорить

– Отпусти меня, Ксай. Я поеду к ней.

– Они могут не пустить тебя.

– Все равно. Я поеду.

Ксайлан кивнул, не поднимая головы.

– Пусть у нее будет хотя бы мать.

***

Весь запас мужества Ги-Млы ушел на то, чтобы добраться до дворца, потом усталость и боль взяли верх, и она повисла на руках у Бикира, как тряпичная кукла. Когда муж искупал ее и уложил в постель (служанок она и близко не подпустила), пришли целители. Осмотр был настоящей пыткой, ее натянутые до предела нервы не выдержали бы, если бы Бикир не держал ее за руку, не гладил по голове и не шептал успокаивающих слов. Внимательные и деликатные Челанги делали все аккуратно и ненавязчиво, а, закончив, обнадежили молодых супругов: серьезных повреждений нет, все травмы хотя и болезненные, но поверхностные и через несколько дней все пройдет. Ги-Мла не поверила, ей казалось, все ее тело – сплошная рана, а душу выдернули, изваляли в грязи, потоптали ногами и, скомкав, запихали обратно. Пока один целитель давал наставления по лечению, второй налил в чашку какое-то средство и подал девушке. Густая жидкость болотного цвета сильно пахла пряными травами и отдавала чем-то неприятным. Ги-Мла понюхала и поморщилась.

– Что это?

– Женский сбор, – пояснил Пи-Лонг, новый целитель Дома Митверхала, принятый вместо Ба-Лонга, – он ускоряет приход лунных дней. Это позволит избежать нежелательных последствий…

Он не успел договорить, а Ги-Мла уже пила неаппетитную жидкость. Она не знала о средстве, способном предотвратить ее самый страшный кошмар. Хоть Бикир и успокоил ее, она не могла перестать думать, что может произвести на свет живое напоминание о жутких часах в храме.

– Я не закончил, – произнес целитель, – у этого средства долгое действие. Вы, госпожа, не сможете зачать дитя примерно полгода – год.

Ги-Мла кивнула. Эта новость ее не обрадовала и не огорчила. Она хотела бы подарить Бикиру наследника, но в душе у нее не было сильного желания стать матерью.

Они оба думали, что не смогут заснуть ночью. Но едва оказавшись в теплых объятиях мужа, Ги-Мла отключилась, слишком велико было напряжение последних двух дней. Да и Бикир, собиравшийся всю ночь охранять сон жены, вырубился, как только услышал ее размеренное дыхание.

С утра девушка чувствовала себя лучше, а к обеду Бикиру удалось уговорить ее немного поесть. Потом пришла Минги почитать вслух, а Бикир вышел, полный решимости созвать Совет Пятерых и предъявить Пахтыхтамайям преступление против дома Митверхала. В ожидании прихода отца и брата он просматривал документы в кабинете, когда вошел Ки-Сиел и доложил, что пришла Пайя, супруга Светлого Верхала.

– Что она здесь забыла? – грубо отреагировал Бикир, потом сбавил тон, – ладно, пригласи.

Пайя нерешительно вошла и остановилась посреди кабинета. Она понимала, какие чувства испытывает к Пахтыхтамайям Бикир и была готова, что он выгонит ее, не дав сказать ни слова. Однако, сын Митверхала встал и почтительно поклонился.

– Бикир… сынок…, – произнесла Матерь Народов и приложила платок к глазам.

Сын Митверхала вопросительно поднял брови. Что это с ней? Видно, Ксай послал ее своим жалобным видом смягчить негодование оскорбленных Ар-Рааров. Однако видеть слезы пожилой женщины было и вправду тяжело. Он протянул ей руку и указал на кресло. Но Пайя покачала головой и сжала его большую ладонь обеими руками, а ее взгляд убил в душе весь гнев.

– Ги-Мла… Симлайна… наша с Ксайланом дочь.

Бикир почему-то даже не удивился, как будто ему сообщили что-то, о чем он знал, но забыл.

– Симлайна, – повторил он, – красивое имя.

– Я знаю, что сделал мой муж, – сказала, помолчав, Пайя, – и знаю, что ты его не простишь.

Взгляд Бикира стал жестким.

– Не прощу, – подтвердил он, – я мог бы, если бы он ее просто похитил и запер, чтобы добраться до меня, но такую низость моя воинская честь простить не позволит. Пусть не приближается ни ко мне, ни к моей жене.

– Я бы помешала, если б могла, – прошептала, бледнея, Пайя.

– Я не обвиняю Вас, Светлейшая.

– Значит, ты позволишь мне увидеть ее… сынок?

Минги как раз дочитывала последнюю страницу, а Ги-Мла полулежала на подушках и делала вид, что ей интересно.

– Спасибо, дорогая невестка, что не даешь моей жене заскучать.

Мингилита улыбнулась. Бикир не вызывал у нее и сотой доли той неловкости, что супруг.

– Я всегда с удовольствием. А теперь, пожалуй, пойду, мне сложно долго сидеть.

Бикир сел на кровать и поцеловал жену.

– Как ты, малышка?

– Лучше, – улыбнулась Ги-Мла, – а как там скайларл? Когда мы его навестим?

– У него отличное помещение и о нем хорошо заботятся, – заверил ее муж, – если будешь хорошо себя чувствовать, завтра сходим.

– Нужно придумать ему имя.

– Ей, – поправил Бикир.

– Это что, девочка?

– Да, можешь начинать придумывать, что-нибудь красивое. Но чуть позже. К тебе гостья.

Ги-Мла безрадостно скривилась.

– Не хочу гостей. Давай побудем вдвоем. Мне кажется, все смотрят на меня, а сами только и думают, что со мной случилось.

– Девочка моя, кроме близких и целителей никто не знает и не узнает. Ар-Раары скорее откусят себе язык, Минги – сама понимаешь, а целителям не слишком хочется кончить под копытами Хряпса.