Ксайлан застонал и схватился за голову.

– Но это не вся история, – продолжил почти ласково Ар-Раар, – произошло непредвиденное: Шир узнала о судьбе младенцев. Ей удалось проследить, как мой человек бросил одиннадцатого с моста.

– Хватит, – прохрипел Ксайлан, от этой картины у него потемнело в глазах.

– Терпение, уважаемый, уже недолго. Мне Шир, разумеется, ничего не сказала, но ей удалось спрятать от меня двенадцатого ребенка, девочку. Я узнал об этом слишком поздно и не смог ее найти. Шли годы, я было успокоился, но тут у нас с госпожой Шир вышла размолвка, видите ли, она посчитала, что пора предъявить Пахтыхтамайям законную наследницу. За что, собственно, и поплатилась жизнью.

– Девочка… жива?

– Я искал ее много лет, и, безусловно, отправил бы к братьям и сестрам, но мой сын Бикир опередил меня и женился на ней.

– Что?! – чуть не подавился Ксайлан собственным криком.

– Да, Светлейший, та, которую вы похитили и к которой отправили развлекаться своих ублюдков – ваша родная дочь, моя любимая невестка.

Ловя ртом воздух, Верхал взмокшей рукой убрал волосы с лица.

– Нет, нет, я не верю!

– Если б вы хоть раз посмотрели на нее, у вас не осталось бы сомнений. Но разве заслуживает какая-то кигилка внимания Светлого Верхала?

Ксайлан схватился за сердце и поднял на него глаза, в которых было столько муки, что Пихомор чуть было не пожалел его.

– Я хочу… увидеть ее.

Митверхал развел руками.

– Боюсь, сейчас это невозможно. Моя невестка Симлайна, – при этих словах Ксайлан резко вскинул голову, – вашими стараниями не скоро встанет с постели. Мой сын не отходит от нее, а вам – если, конечно, еще дорожите жизнью, лучше не попадаться ему на глаза.

Ксайлан и до его прихода считал свою жизнь конченной, но сейчас просто не понимал, какая сила заставляет его продолжать дышать. Он распростерся на скамейке, отчаянно желая, чтоб Пихомор проявил каплю милосердия и пронзил его мечом. Он стер с лица слезы и пот.

– Ну, ну, Светлейший, будет вам, – Ар-Раар встал и подошел поближе, – не вы ли мечтали о наследнике? Я принес счастливую весть: у вас есть дочь. Не вижу радости на вашем благородном лице.

О боги, у него нет сил отвечать на издевки, пусть этот мучитель уйдет!

– Я вижу, вам сейчас сложно здраво рассуждать, уважаемый, – Пихомор присел рядом, – но я и об этом позаботился. Вот документ, согласно которому вы обязуетесь назвать моего сына Бикира Преемником как мужа своей законной дочери Симлайны.

– Сделать Ар-Раара… Верхалом? – Ксайлан попытался рассмеяться, но у него получился какой-то лай простуженной лисицы.

– Чем не отличное решение? – спросил Митверхал, – Бикир станет Верхалом, Симлайна родит наследников – прямых потомков Основателя, род Пахтыхтамайя не прервется. Вам ли мечтать о большем, Светлейший?

Сквозь разметавшиеся клочья мыслей в голове Ксайлан понемногу увидел, что, хотя Пихомор – подлец, мерзавец и детоубийца, его предложение не такое уж абсурдное. Если его сын женат на наследнице Пахтыхтамайев, а с этим теперь ничего не поделаешь, то, по крайней мере, после смерти Пихоморова отродья Верхалом станет единокровный внук.

– Я… слишком потрясен, – честно признался Верхал, – мне нужно время.

– Конечно, Светлейший, я вас не тороплю.

– И я хочу убедиться, что это действительно моя дочь.

– Хм, надо подумать, как это устроить, – Пихомор поскреб подбородок, рассматривая статую, – вы же понимаете, теперь она ненавидит вас.

Удар достиг цели. Эсмайн насиловал в подземелье его собственную дочь! Ксайлану снова захотелось умереть.

– Светлейший, – Митверхал посмотрел ему в глаза, – я совершал такие вещи, что предки не примут меня после смерти, я уже готов вечно скитаться по миру. Но шутить кровью Основателей не стал бы даже я. Готов дать священную клятву Ар-Рааров, это действительно ваша дочь. Так что подпишите бумагу, а со временем, возможно, она изменит свое отношение.

– Возможно, – повторил за ним Ксайлан, – но даже если все это правда, как быть с тем, что пол-Маада видели Скайларла?

– Я вас умоляю, светлейший, придумаете очередную небылицу, и всего делов, уж кто-кто, а вы на это большие мастера, – равнодушно отмахнулся Пихомор, – скайларлы улетели – скайларлы прилетели, тра-ля-ля, тра-ля-ля, и сброд с радостью развесит уши. Сейчас подумайте о том, что я предложил вам с честью выйти из положения. Мы не предъявляем претензий, вы получаете Преемника, притом все по закону. И конечно, мне нужны равные права в Совете Пятерых. А, еще одно, верните мне четверых ребят, которые так любезно согласились устроить мне пару сюрпризов.

– А если я не захочу видеть Преемником вашего сына?

– Симлайна предъявит законные права, для этого ей достаточно прокатиться верхом на скайларле и взлететь на крышу храма; произойдет столкновение кланов; мы расскажем правду о скайларлах; если вы умудритесь остаться в живых, вас свергнут с позором и все равно Бикир станет Верхалом. Выбирайте. Предложение очень щедрое, я мог бы получить все и так, но предпочитаю не мутить воду – долго ждать, пока отстоится.

Ксайлан взял из его рук свиток, развернул и пробежал глазами.

– Я подпишу. Пройдем в кабинет.

Когда Митверхал Ар-Рааров, напевая, ушел и унес свиток, Светлый Верхал бессильно уронил голову на руки. Он проиграл партию длиной в жизнь, но странным образом стало легче. Вопрос с Преемником не давал ему покоя несколько лет. Теперь им станет его зять, муж его дочери. Дочь. Ксайлан повторял это слово и никак не мог поверить. Он перестал чувствовать себя отцом народов. Нужно срочно рассказать кому-то, что он отец одной-единственной девушки. Верхал вспомнил о жене. Пайя третий день сидит взаперти в компании одних лишь синакотиков. Слуги приносят еду, но разговаривать с ней им запрещено. Ксайлан вскочил из-за стола. Он отравил ей жизнь, а оказалось, что никакой ее вины в отсутствии наследников нет. Простит ли она его? Конечно, простит, когда он расскажет ей о дочери.

Синакотики развлекали хозяйку как могли, но вынуждены были признать поражение и тихо лежали, прижавшись к ней. Она словно оцепенела, все мысли занимала судьба милой девушки, о дружбе с которой она по наивности размечталась. Полная грустных раздумий, она не обратила внимания на щелчок замка – опять, наверное, принесли еду.

– Пайя!

Она с испугом подняла голову. На пороге стоял муж. Волосы растрепались, бледный, глаза горят лихорадочным огнем. Он сделал несколько шагов, упал на колени и закрыл лицо руками.

– Ксай? Что с тобой? – Пайя спрыгнула с кровати, подбежала и села рядом с ним.

Ксайлан поднял на нее полные слез глаза. Такого она не видела много лет – он оплакивал первых нескольких детей, потом сердце его окаменело.

– Пайя, прости меня… – он взял ее за руку, а другой отбросил со лба мокрые сосульки волос.