пособничестве цареубийцам. Прогрессисты не оставались в долгу. Рудольф Вирхов заявил, что в стране «чистейший деспотизм, во главе государства стоит человек, несущий ответственность только перед самим собой. Если так будет продолжаться, все кончится тем, что у нас будет править династия Бисмарков»[651].

Выборы прошли 30 июля 1878 года. Обе консервативные партии смогли увеличить численность своих фракций в полтора раза и получить почти треть общего числа мандатов. Потери понесли главным образом либералы — как правые, так и левые. С точки зрения канцлера, ситуация значительно улучшилась, однако послушного большинства в его распоряжении по-прежнему не было. Несколько облегчало ситуацию то, что значительная часть Партии Центра выступала за покровительственные пошлины; хотя бы в данном вопросе Бисмарк мог рассчитывать на поддержку недавних врагов.

К этому моменту окончательно выяснилось, что былые надежды канцлера на благодатную роль всеобщего избирательного права себя не оправдали. Никакого консервативного большинства, поддержанного массой богобоязненного и верного королю простого народа, в парламенте не образовалось. Кампании по сплочению общества вокруг правительства имели ограниченный успех. Уже в 1870-е годы Бисмарк все чаще выражал свое разочарование существующим парламентом, а в официозной прессе одним из распространенных штампов стало противопоставление правительства, пекущегося о стране и народе, партийным политикам, думающим только о своих частных интересах.

Тем не менее сделанного было уже не воротить назад. Бисмарку приходилось осуществлять сложное балансирование между различными партиями и группами интересов, опираясь на ситуативные, тактические коалиции. Чтобы добиться своего, канцлер не стеснялся грозить новым роспуском Рейхстага и даже государственным переворотом, если налоговая реформа и Закон о социалистах не будут приняты. Однако до переворота дело не дошло. В вопросе законодательства, направленного против социал-демократов, Бисмарк мог с определенной натяжкой рассчитывать на голоса правых либералов, но готовых поддержать его таможенную политику в этой среде было откровенно немного. В свою очередь, Партия Центра не имела ничего против покровительственных пошлин, однако репрессивное законодательство оказалось явно не по нраву католикам, только что страдавшим от похожих гонений. От Бисмарка требовалось значительное искусство, чтобы добиться своего и в первом, и во втором вопросе.

Проект Закона против общественно опасных устремлений социал-демократии 9 сентября 1878 года был вновь внесен на рассмотрение Рейхстага. Он запрещал объединения, собрания и печатные органы социалистической направленности. Социал-демократических функционеров разрешалось высылать за пределы региона, где они находились, а местные власти получали право вводить так называемое «малое осадное положение», предусматривавшее существенное ограничение прав и свобод граждан. Лидер национал-либералов Беннигсен в своей речи заявил, что «требования порядка должны получить приоритет перед требованиями свободы», и призвал к продолжению сотрудничества с правительством на умеренно-консервативной основе[652]. 17 сентября с обоснованием законопроекта выступил сам канцлер. Его речь была выдержана в патетических тонах. «Господа, если мы будем вынуждены жить в условиях тирании сообщества бандитов, то такая жизнь теряет свою ценность, и я надеюсь, что Рейхстаг встанет на сторону правительств и императора! Возможно, некоторые из нас еще станут жертвами убийц из-за угла, но каждый, с кем такое может случиться, должен думать о том, что он останется лежать на поле сражения, с честью погибнув во имя Отечества!»[653] 19 октября законопроект был принят 221 голосом против 149. Помимо консерваторов, его поддержали все национал-либералы и даже часть прогрессистов. Фракция Центра, как и ожидалось, проголосовала против.

Несмотря на то что по предложению либералов срок действия закона был ограничен двумя с половиной годами, его исправно продлевали до самой отставки Бисмарка. Закон фактически вытеснял социал-демократов в подполье, оставляя им единственный полностью легальный вид деятельности — выдвижение кандидатов на выборах в парламент и участие в предвыборной кампании. Однако он не только не сломил, но даже укрепил волю германских левых к борьбе с ненавистным им государством. Это, впрочем, было скорее на руку канцлеру: враг, оказывавший сопротивление, позволял создать в массовом сознании куда более угрожающий образ, чем сломленный и капитулировавший.

Здесь мы, однако, подходим к еще одному весьма любопытному вопросу. В какой степени борьба с социал-демократами являлась искренним отражением взглядов Бисмарка на проблему, а в какой — лишь политическим маневром для достижения совершенно других целей? Разумеется, «железный канцлер» не испытывал к социал-демократам иных чувств, кроме враждебности. Это были люди, считавшие необходимым разрушить до основания ту общественно-политическую систему, продуктом и защитником которой он являлся. К тому же социал-демократы, вербовавшие себе сторонников среди простого народа, становились для Бисмарка не просто врагами, а жесточайшими конкурентами, соперниками в борьбе за социальную базу. Поэтому стремление канцлера нанести левым поражение, ограничить их влияние было совершенно самостоятельным и важным мотивом его деятельности. Уже в 1874–1875 годах он предпринял первые попытки законодательно утвердить направленные против них меры, однако тогда они разбились о сопротивление либералов. В то же время Бисмарк неоднократно заявлял в узком кругу, что не считает «красных» серьезной угрозой, поскольку их программа слишком утопична и большинство немцев не пойдут за ними. Его сын Герберт говорил: отец убежден, что «для нынешнего правительства они никогда не смогут стать опасными»[654]. Закон о социалистах и нагнетание истерии вокруг «красного террора» были вызваны к жизни во многом необходимостью осуществить консервативный поворот во внутренней политике, сформировать прочную парламентскую опору в условиях отказа от либерального курса. Этот мотив Бисмарка нельзя сбрасывать со счетов, особенно при подведении итогов его борьбы с социал-демократами.

Таможенная реформа происходила практически одновременно с борьбой вокруг Закона о социалистах, в какой-то степени даже под ее прикрытием. 17 октября 1878 года в Рейхстаге было образовано выступавшее за введение покровительственных пошлин Вольное экономическое объединение — 204 депутата. Это было абсолютное большинство членов парламента. В него входили консерваторы, небольшая часть национал-либералов и католическая фракция практически в полном составе. Последнее создавало Бисмарку определенные проблемы: Партия Центра являлась последовательной сторонницей сохранения полномочий отдельных государств — членов империи и поэтому выступала против финансовой независимости «центра», за которую ратовал канцлер.

В начале 1879 года давление промышленного и аграрного лобби на правительство и парламент усилилось. Весной в стенах Рейхстага продолжилась дискуссия по налоговой и таможенной реформам. Внесенный на рассмотрение депутатов законопроект предусматривал введение заградительных пошлин по 43 позициям. 2 мая Бисмарк выступил с речью, в которой высказался за уменьшение прямых и увеличение косвенных налогов, а также «защиту национального труда»[655]. На следующий день лидер Партии Центра Виндтхорст впервые появился на «парламентском вечере» в доме канцлера. Недавние противники на время забыли прошлые обиды и вели конструктивные переговоры. Хозяин дома «обращался с ними так, словно никакого Культуркамфа не было»[656].

Восьмого