– Арианна, – мягко продолжает доктор, – вы помните ту ночь?

Я киваю и заставляю себя посмотреть на него.

– Да… У нас был тяжелый день…

Еще какой тяжелый.

Доктор переворачивает несколько страниц и что-то читает в моей медицинской карте. Потом откладывает карту и снова смотрит на меня.

– Часто в случаях амнезии, подобной вашей, мозг объединяет пережитые в разное время травмы. Думаю, именно с этим мы и имеем дело.

– Я не понимаю…

– Помните, я говорил о причине, из-за которой нам пришлось погрузить вас в искусственную кому? Из-за множественных травм вы могли впасть в настоящую кому, а это очень опасно. Сейчас происходит нечто похожее, но это связано с памятью. Вы пережили травму, ваш мозг объединил ее с травмой, пережитой раньше, и стер промежуток времени между ними.

У меня пересыхает в горле, в ногах неприятно покалывает.

– Я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Какая травма? Еще одна травма?

Что еще могло со мной случиться, от чего бы я страдала так же ужасно, как в ту давнюю ночь?

Что-то связанное с ребенком?

Я потеряла его еще до аварии?

Всхлипываю все сильней, и это вызывает кашель, от которого начинает болеть вся верхняя часть тела. Но эта боль не сравнится с той, которая разрывает мне сердце.

Я могла бы стать мамой, я всегда мечтала об этом, но не думала, что забеременею так скоро. Только к этому я и стремилась, только об этом мечтала, а теперь не могу даже вспомнить, знала ли я о чудесном благословении, прежде чем потеряла ребенка.

Хорошая мать не забыла бы о таком никогда?

Это ведь правда?

Доктор Брайан что-то говорит, но я не понимаю что, а потом он уходит.

Я закрываю глаза.

Мне сказали, что у меня было всего семь недель беременности, на этом сроке еще невозможно определить пол ребенка… и невозможно быть беременной семь недель, если сейчас зима, а ты занималась любовью летом.

Это означает, что не Чейз отец ребенка, так мне брат и сказал.

Если только мы не сошлись снова, и никто об этом не знал.

Но тогда… Тогда бы он подошел ко мне, когда я плакала, обнял бы меня и плакал вместе со мной. Если бы это был его ребенок, он бы так и поступил.

Мое тело сотрясается от беззвучных рыданий, и когда я наконец открываю глаза, встречаюсь взглядом с братом.

Он мгновение колеблется, и я в тревоге поджимаю пальцы ног в носках.

– Ари…

Кто-то тихо стучит, и он замолкает.

Мы все поворачиваемся к двери, и у меня внутри все сжимается.

Перед моим мысленным взором возникают печальные глаза. Вспоминаю ощущение его ладоней, когда я пришла в себя в этой палате.

Джульетта, открой глаза…

Я хмурюсь и смотрю на него.

Темно-синие, цвета моря, глаза, черные взъерошенные волосы.

С этим парнем я познакомилась летом. Парень с пляжа.

Друг моего брата.

Мой друг?

– Ноа! – Я не хотела произносить имя вслух, у меня случайно вырвалось.

Мой брат вздрагивает, а с губ Ноа срывается прерывистый вздох.

На нервной почве у меня скручивает желудок.

– Ты попал в меня мячом.

– Это правда, – кивает он.

– Ты пришел к нам на костер.

– Совсем ненадолго.

– Да, я помню.

Он облизывает губы и сдержанно кивает.

– Ну меня обычно запоминают.

У меня вырывается смешок, но когда я вижу непонятную нежность в его взгляде, я замолкаю. Он как будто бы делает усилие и отводит глаза. Смотрит на Мейсона секунду-другую, потом снова на меня.

Что-то в нем такое есть, но что именно, я понять не могу.

– Я… э-э-э… – начинает он, и от его хриплой интонации у меня перехватывает дыхание. – Мне надо идти.

– Хорошо. – Мейсон вскакивает так стремительно, что его ботинки скользят по полу, а у меня под ребрами все сильнее ворочается какое-то странное беспокойство.

Ноа на мгновение поднимает глаза к потолку, а потом снова смотрит на меня – смотрит с какой-то усталостью.

– Я привел людей, которым ты будешь по-настоящему рада, – говорит он, потом оглядывается и отходит в сторону, пропуская тех, кто стоял у него за спиной.

Чувствую огромное облегчение, закрываю лицо руками и рыдаю в голос.

Наконец-то! Я так этого ждала!

Все мое тело сотрясается, когда сильные руки обхватывают меня и прижимают к себе.

– Папа!

– Все хорошо, детка. – Его голос срывается. – Все в порядке. Я здесь, и мама здесь.

Мейсон всхлипывает где-то рядом, и тут появляется мама, она гладит меня по голове. Прижимаюсь к ее груди, а папа обнимает нас обеих, но взглядом я ищу парня в дальнем конце палаты.

Ноа.

Он тоже смотрит на меня, и я вижу что-то знакомое в его глазах, они рассказывают какую-то совсем другую историю.

Но он уходит, прежде чем я успеваю разобраться.

* * *

Ноа

За дверью я приваливаюсь к стене, закрываю глаза и делаю глубокий вздох через ноздри, а потом выдыхаю ртом.

Я снова ушел от нее.

Я заглянул в глаза любимой девушке, увидел в них знакомый огонек, а потом он угас.

Снова.

Мне так хотелось подойти к ней, упасть на колени и поцеловать ее. Поцеловать то место на голове, которое скоро заросло бы и у нашего малыша, если бы судьба была добрее и позволила ему родиться.

Я знаю по собственному опыту, как жесток этот мир. Но я бы все отдал, чтобы уберечь ее от несчастий.

Прижав ладонь к груди, отталкиваюсь от стены, но не успеваю отойти, как сзади раздаются шаги.

– Ты куда? – слышу голос Мейсона за спиной. – Зачем вообще приходить, если опять собираешься сбежать?

– Твоя мама увидела меня на парковке и попросила проводить их. Я не решился отказать ей, хотя, наверное, надо было.

– А что ты делал на парковке?

Я сглатываю.

– Возвращайся к своей семье, Мейсон.

– Это тебе стоит вернуться к своей семье!

При этих словах я резко разворачиваюсь, чтобы наброситься на него, но улыбка на лице Мейса сбивает меня с толку.

Через секунду чувство разъедающей беспомощности захлестывает нас обоих.

– Ноа, ты член семьи. И уже давно, с тех пор как она так решила. – Он подходит ближе. – Не уходи. Ты ей нужен.

– Она не знает, кто я такой.

– Она помнит то, что произошло летом. Многие воспоминания не четкие, как в тумане, но тебя она помнит.

Я качаю головой, чувствую, как над глазами пульсирует боль.

Господи, почему мне только хуже?

– Ари помнит какого-то парня с пляжа, с которым поболтала минутку, и хорошо помнит, в кого