– По знакам все из Калифорнии, – сказал Джонатан.

– Я раз видел машину из Канады, – заметил Кларк.

Еще перекресток, огромная заправочная станция, а колонки такие, каких Кречет никогда прежде не видал, – невысокие, так и блестят белой, красной, черной краской, и подъездная дорожка вся залита асфальтом, не какая-нибудь разъезженная глина, и сама станция необыкновенная: по фасаду зеркальные стекла, как в том новомодном окне у Клары на кухне, и стены непонятно из чего – ярко-красные, очень гладкие, лоснистые. Такие же, как бензоколонки. Несколько машин дожидаются заправки, вокруг хлопочут служащие в форменной одежде. Через дорогу – ресторан, стены у него с виду бревенчатые, только бревна не настоящие, а к входной двери прислонилась большая статуя – индеец, и на голове у него убор из перьев.

– Может, остановимся тут? – сказал Роберт.

Ревир не сбавил скорость.

– Я думал, у ресторана. Я хотел…

– У нас нет времени, – сказал Ревир. – Подождешь.

Впереди грузовик с платформой-прицепом, он-то не торопится. Ревир круто сворачивает, обгоняет. Кречет смотрит во все глаза: на платформу нагружены автомобили, хоть бы они не обрушились на машину Ревира! Они такие новенькие, сверкающие, еще новей, чем у Ревира. А у водителя грузовика лицо усталое, шерстяной вязаный колпак нахлобучен до самых бровей. Он и не взглянул на Ревира, который так ловко его обогнал.

– А ты любишь гнать вовсю, да? – говорит Клара, очень довольная. – Я и не знала, что ты любишь так быстро ездить.

Иногда она говорит с Ревиром как-то по-особенному, и все мальчики смущаются: они не привыкли слышать, чтобы женщины так обращались к мужчинам. А когда это не просто мужчина, а Ревир, получается уж совсем странно.

– Смотрите-ка, – говорит Кларк.

Как раз перед ними сворачивает на шоссе чудная машина – верх снят, за рулем парнишка не старше Кларка. Ну и машина, приземистая уродина, сама черная, а на боку красным выведена цифра – тринадцать.

– Много о себе воображает, – говорит Кларк. – Ну и телега!

– Может, еще побыстрей, чем твоя, – говорит Джонатан.

– Черта с два.

Странная машина, кренясь на повороте, с треском въехала на шоссе. Ее немного занесло, но она мигом выровнялась и умчалась прочь.

Движение становилось все оживленнее. Кречету было не по себе. Он привык к заброшенным дорогам, к полосам пустынного, безлюдного асфальта. А тут по краю шоссе взрослые мужчины и мальчишки немногим старше его поднимают руку – ловят попутную машину; с обеих сторон дорогу ограждают насыпи из рыжей глины, а вдоль канав стоят белые столбики, и между ними натянута проволока. Кое-где столбики повалены и проволока порвана. Дома, в горном краю, на дорогах редко-редко кто-нибудь из живущих по соседству попросит, чтоб его подвезли милю-другую, и это, уж конечно, последний бедняк. А тут в попутчики набиваются либо молодые ребята в ярких куртках, хороших ботинках и джинсах в обтяжку, либо люди в затасканном старье, на башмаках – корка засохшей грязи, лица и покорные, и в то же время вызывающие… кажется, они всю жизнь вот так ездят на попутных, и им не совестно, наоборот, если они перехватят твой взгляд, еще тебе же вдруг становится совестно, что прокатил мимо. Клара зевнула, потянулась, лениво повернула голову к окну, и один такой глянул на нее в упор.

– Что это им всем дома не сидится? – сказал Кларк. – Охота была подвозить такого бродягу.

– И никогда не подвози, – поддержал Ревир.

Впервые за весь день он заговорил приветливо. Все обрадовались.

– Даже не подумаю! – живо отозвался Кларк. Возьмешь такого в машину, а он, пожалуй, прикончит тебя и машину угонит. Ему терять нечего.

– А вдруг ты сам станешь бродягой? Тогда как? – заметил Джонатан.

– Я-то бродягой стать не собираюсь.

– Они, надо думать, тоже не собирались.

Кречет вдруг устал. Слишком много приходится видеть, за всем надо следить. Утром разбудило воронье, а теперь уже заехали вон в какую даль и мчатся невесть куда. Он и не думал, что можно уехать так далеко от дома. Какие-то мальчишки осторожно вышли на самую обочину шоссе и уже совались вперед, готовясь перебежать дорогу, едва проедет Ревир… каково было бы жить в этих местах, так далеко от гор, что их даже и не видно? У этих мальчишек – один, наверно, не старше Кречета – какая-то совсем другая жизнь. У Ревира столько всего, и столько народу ему подчиняется, а на самом деле не такой уж он богатый. Вокруг – бесконечно огромный мир, в нем даже Ревир потеряется, если кто-нибудь отнимет у него машину и деньги и бросит на дороге, и тогда он тоже должен будет проситься на попутную.

– Ты что, миленький, пить захотел? Или надо кой-куда? – спросила Клара.

– Ага.

– Остановимся тут, – сказала она. И тронула руку Ревира, будто без этого он ее не услышит. – Вот вроде приличный ресторанчик. Нет, погоди, тут паршиво. А вон там, через дорогу…

– Нам еще довольно далеко ехать, – начал Ревир.

– Там вроде прилично, чистенько, – продолжала Клара, будто не слышала.

Ресторан был весь стеклянный, прямо как на картинке в журнале. Кречет никогда бы не посмел войти туда один. Ревир чуть поколебался, сбавил скорость и вырулил в средний ряд, выжидая, когда можно будет свернуть.

– Вы все тоже не прочь сюда заехать, верно, мальчики? – спросила Клара, только теперь вспомнив про остальных.

В ресторане оказалось душно и чем-то резко пахло. Пол скользкий и не очень чистый. Кречет стоял рядом с матерью и ждал, пока бойкая девица за стойкой разрезала булочки и вкладывала в них горячие сосиски. За одним из столиков, разделенных занавесками, шумела и хохотала компания подростков; патефон-автомат играл что-то непонятное – мотива не разберешь, все только стучит да бухает. Ревир остался в машине и ждал их. Зайти сюда не захотел, сказал, что не хочет ни есть, ни пить. Его сыновья прошли в мужскую комнату, а Клара разглядывала себя в огромном, во всю стену, зеркале.

– В городе всюду так? – спросил Кречет.

– Не знаю. А тебе что, не нравится?

– Нет…

Клара оперлась коленом на табурет и поглядела по сторонам.

– Да, пожалуй, тут паршиво, – сказала она. – Больно уж просто.

– Как это?

– Сюда ходит одно простонародье.

И Клара засмеялась, выставила напоказ белые зубы, словно посвятила Кречета в какой-то секрет. Наклонилась, обвила руками его шею. Он хотел отстраниться, но не мог; впрочем, она только на миг крепко его обняла и сейчас же выпрямилась и забыла о нем. Он заметил – мальчишки из той кабинки все уставились на Клару. Другие кабинки пустые, в одной еще не убрано со стола после прежних посетителей.

– Это сколько стоит? – спросила Клара и показала пальцем на кусок торта под стеклом.

Девица назвала цену. Клара купила кусок и велела завернуть «Кречету на потом».