Инэй расхохотался. Да так, что спугнул спящих на деревьях птиц. Они взметнулись ввысь, громко выражая протест

- Паучиха... Какая прелесть... Кстати, мы пришли.

Мари огляделась. Склепы из серого камня, хоть и обветшали от времени, не казались «призраками», что притаились посреди леса. Было в них что-то монументальное, вечное. И ничуть не уродливое.

- Здесь не так жутко, как кладбище для простых смертных.

Увы, Мари поторопилась с выводами. Стоило войти внутрь склепа клана Вилкоэ, как она закашлялась до слез. Смрад стоял отвратительный, никакой циркуляции воздуха. Нет, здесь не пахло разложением, скорее, просто смертью, если у нее вообще есть запах...

- Лучше подожди снаружи, - посоветовал Инэй, прикрывая лицо платком.

Но Мари покачала головой. Нет, она останется. Доведет дело до конца...

…Отец не ошибся. Шкатулка с бусинами нашлась именно там, где он предполагал: в гробу старика Вильгельма, лежала поверх костей. Старинная шкатулка, но не выглядевшая старой. Ею не так часто пользовались. Правда, гроб Вильгельма сначала пришлось поискать среди других, в которых спали вечным сном десятки поколений клана. Многие надписи стерлись. Приходилось едва ли не угадывать буквы.

- На выход, - велел Инэй, едва разжимая губы.

Дважды повторять не требовалось. Мари выскочила из склепа, будто следом гнались. Жадно вдохнула Осенний воздух и с облегчением закрыла глаза. Как же здесь хорошо и свежо. Интересно, склеп клана Дората выглядит также удручающе? Королей и их близких не хоронят в земле, а оставляют именно в склепе. Наверное, всё-таки за его состоянием следят. Всё-таки он Королевский, а не чей-то еще...

- Уверен, что открывать шкатулку безопасно? - Мари повернулась к отцу.

Он разглядывал находку и как раз коснулся пальцами крышки.

- Замка нет.

- Возможно, неспроста.

- Не думаю, что нам угрожает опасность, - отозвался Инэй воодушевленно. - Пока ты... ты... пока тебя не было, я искал сведения о бусинах с еще большим рвением, чем прежде. И нашел немало интересного. Бусины безопасны, пока не «нацелить» на жертву. Но, главное, с их помощью можно навсегда закрыть проход между мирами. Из древней рукописи я узнал, что под крышкой шкатулки спрятано заклинание, способное запечатать дверь. Им нужно воспользоваться в месте, где в большой мир перешло не меньше трех стихийников сразу. Крыша Зимнего Дворца вполне подойдет. Но одного заклинания недостаточно. Нужно не меньше четырех десятков бусин. Иначе ничего не выйдет. В рукописи сказано, изначально бусин было около ста. Сколько их осталось, мы сейчас узнаем.

Инэй открыл крышку, а у Мари зачастило сердце.

Запечатать проход навсегда?

Замечательный способ защититься от потенциального вторжения магов. Но в большом мире остался Эрм. Её Эрм!

- Есть! - обрадовался Инэй. - Смотри, заклинание! А бусин не меньше половины.

Мари глянула на алые горошины с золотыми звездами с ненавистью. Столько жизней поломали. Отец прав, их тут с полсотни. Значит, остальные использовали, отправляя стихийников в большой мир. На смерть.

- Ты не рада? - спросил Инэй с грустью. - Дело в стражнике, да?

Мари молчала. Уставилась на бусины, хотя едва ли их видела.

- Витт сказал, что между тобой и стражником что-то было. Там, за гранью. Потому ты и злишься. Значит, он не ошибся? Мари, я вижу по твоему лицу, что Витт угадал. Не понимаю, одного: как стражник это допустил?

- Это? ЭТО? - усмехнулась Мари. - Просто очаровательное определение. И, кстати, у стражника есть имя.

Она, наконец, посмотрела Инэю в глаза. Посмотрела с вызовом. Пусть не смеет говорить в подобном тоне. Не ему читать нотации об отношениях.

- Стражника зовут Эрм, - отчеканила Мари. - И я не обязана отчитываться, ясно? Когда ты женился на девушке другого Времени Года, не спрашивал разрешения ни у своих, ни у ее родителей. Эрм хотя бы стихийник Зимы. И он ничего не допускал. Держал дистанцию. Никогда не забывал, что я Принцесса. Да, он в курсе. Мне пришлось признаться госпоже Флоре, иначе она бы оставила нас умирать между ледяных стен. Эрм всё слышал. Потому... потому... он не позволял себе ничего лишнего. Я сама его поцеловала! Всего один раз! Он говорил, что возможно мы... нас... нас тянет друг к другу, потому что мы оказались вместе в большом мире, а других стихийников, подходящих по возрасту, рядом нет. И вообще... я не знаю, что чувствую. Иногда мне кажется, я не способна... Не способна полюбить по-настоящему. После Трента. После всего остального...

Мари замолчала. Закрыла лицо ладонями, позабыв, что оно уже скрыто маской. Нет, Мари не заплакала. Просто захотелось спрятаться. Она сама не понимала, почему сказала всё это, бросила отцу в лицо. Она не собиралась откровенничать, выворачивать наизнанку душу.

Но вот поди ж ты...

- Всё хорошо, - Инэй подошел сзади, взял за плечи и прижал к себе. - Прости. Мне не следовало так себя вести. Иногда я забываю, что ты не ребенок. Но, возможно, тот парень... Эрм был прав, и ты...

- Придумала чувства? - спросила Мари хмуро. - Тебя бы это устроило. Ведь так проще оставить Эрма за гранью. Забыть о его существовании.

- Мари!

Она высвободилась из отцовских объятий и снова посмотрела на него. Выражения лица не разглядеть под маской, но в синих глазах отлично различался лед.

- Я не хочу закрывать проход. В ближайшее время. Возможно, Эрм придумает, как им с Марлой вернуться назад. Им нужно дать шанс.

- Но маги...

- Не подозревают, что есть способ попасть к нам.

- Это риск. Ты сама говорила.

- Ради Эрма я готова рискнуть.

Инэй тяжело вздохнул, отлично понимая, что продолжение спора с дочерью не приведет ни к чему хорошему. Она унаследовала упрямство обоих родителей.

- Давай обсудим это позже. Во Дворце.

- Обсудим то, что ты уже решил?

- Ты же сама всё прекрасно понимаешь.

О, да! Она понимала!

Мари не хотела сдаваться, хотя и знала, что «война» проиграна. Отец сделает всё по-своему. И будет прав, если честно. Ради общего блага. Общей безопасности. Мудрое Королевское решение – защитить родной мир. Не подвергать риску всех, ради двух стихийников, застрявших за гранью.

Научится ли она когда-нибудь ставить интересы большинства выше жизней тех, кто ей небезразличен?..

- Тебе не кажется, что пора запереть ее в темнице, а ключ утопить в море?

Мари выразительно посмотрела на отца, не обращая внимания на предостерегающее покашливание Грэма. Подумаешь! Она произнесла вслух то, о чем думали все.

Речь шла о паучихе. О ком же еще?