– Подожди! Почему «последние дни»? Что с ним случится потом?

Неужели правы те, кто говорит, что смерть – еще не конец? Судя по тому, как Диз на меня смотрел, все было не так радужно.

– Потом он окончательно исчезнет.

Дальше объяснять не было нужды. Я посмотрела через толпу туда, где Тана влюбленно улыбалась своему олимпийцу. Демоны питались душами. Можно поддерживать связь и пользоваться чужим источником, а можно выпить все одним махом.

– Твоя сестра…

– Такова ее природа, – подтвердил мое предположение айтишник.

А Филипп даже не подозревал, что его ожидает.

– Это ужасно.

– Я знаю.

Только почему мне показалось, что мы говорим о разных вещах?

– Мне нужно от тебя одолжение, – перешел Диз к делу, обратившись к сестре, когда мы вернулись.

Филипп в это время что-то нашептывал Тане на ушко, и она не сразу сообразила, что от нее хотят.

– Не сегодня, – отрезала Тана.

– Сегодня. Это срочно.

– Я приехала сюда, потому что ты сказал, что это срочно. Все остальное завтра.

– Приехала с ним. О чем ты думала?

– А ты гораздо лучше, раз привел ее?

Вообще-то меня пригласили. Абигор. Лично. Но я не стала встревать. Диз смотрел на сестру так, что я догадалась, зачем он оставил меня одну. Похоже, этот спор у них начался не сейчас. Мы с Рейнольдсом обменялись одинаково непонимающими взглядами. Интересно, его так же исключили из их предыдущего разговора? Скорее всего.

– Тана…

– Пожалуйста, – попросила она, что никак не вязалось с первым впечатлением. – Не сегодня. Завтра. Что может случиться за одну ночь?

Много чего. Особенно если учесть, что срок, названный Соррелом, истекал послезавтра. Но не успела я напомнить, как Диз сдался:

– Хорошо. Завтра.

Повеселевшая, Тана вновь утянула своего спутника танцевать. Диз проводил ее печальным взглядом. Почему? Из-за очарованного во всех смыслах олимпийца?

Непонятно. Как и весь их разговор. Диз вздохнул:

– Извини за Тану. Она злится сейчас на меня.

Не она одна.

– Не обращай внимания. Можешь считать, что я ничего не поняла.

Потому что так оно и было.

– Значит, завтра. Не хочешь рассказать о своем плане?

– Узнаешь.

Если доживу. Но что допытываться? Раз решил, ничего не скажет. Я отвернулась. Гости Абигора не думали уставать: в центре зала десятки пар все еще двигались в такт музыке. Человеческие лица, лишенные человеческой мимики. Современная одежда и старый, почти средневековый танец. Тревожная скрипка и успокаивающая мягкость флейты. Зачем? Почему они так старались походить на людей? И кого – тем более здесь, в Аду, – пытались обмануть?

– Я мог бы пригласить тебя на танец, – предложил Диз, заметив мой интерес.

Я покачала головой.

– Я не танцую.

Уж точно не какую-нибудь гальярду[46]. И наша разница в росте никуда не делась. Диз фыркнул:

– Глупости. Все танцуют. Те, кто считает иначе, просто не встретили еще подходящего партнера.

Я не удержалась от улыбки.

– Уверен, что все еще говоришь о танцах?

Но руку приняла. Жаль только, что ничего из этого не вышло.

– Прошу прощения, – в исполнении Абигора вежливая формулировка звучала не особо вежливо, – но вынужден вас прервать.

Пальцы сжали мою ладонь. Король спустился со своего трона? Зачем? Диз казался так же озадачен происходящим, как и я.

– Амавет. В мой кабинет.

Не хватало только «К ноге». И ответного «Слушаю и повинуюсь». Однако руку мою Диз отпустил.

– Я хочу сперва проводить ее.

Герцог перевел внимание на меня, и я сделала шаг назад. От Абигора веяло мощью. Слишком большой для маленькой меня.

– Мой другой сын с удовольствием проводит вас до ваших покоев, если вы действительно хотите уйти. Вы ведь не станете возражать против его компании?

Сам тон вопроса подразумевал, что отказ – не вариант. Спасибо, по крайней мере, что уйти разрешили. Соррел был тут как тут, шутливо кланяясь и салютуя несуществующей шляпой с пером. Да, один из нас удовольствие точно получит… Не я.

– Ничуть. Особенно если он доведет в целости и сохранности до двери, впустит внутрь и уйдет. И до комнаты Диза.

Ухмылку, которая расцвела на лице рыжего при последних словах, я решила проигнорировать.

– В вашем мире приличия канули в Лету вместе с застольным этикетом? Очаровательно, – ледяным тоном прокомментировал герцог. – Одом?

– Даю слово, – неожиданно серьезно отозвался Соррел. – Пойдем, крошка.

Выходя из зала, я оглянулась: Диза с отцом там уже не было.

– Почему такая спешка?

И что могло заставить герцога если не нервничать, то испытать хоть какие-то чувства? Здравый смысл подсказывал: ничего хорошего. Я не ожидала от Соррела ответа, но тому удалось меня удивить:

– Гаап сообщил, что все-таки прибудет.

– Южный король? Зачем?

– Угадай с трех раз. Увидеть Амавета, – сам дал мне разгадку Соррел, не сомневаясь, видимо, в моих умственных способностях. В их отсутствии, если точнее. – А вот почему он хочет встретиться с ним… Король слишком умен, чтобы ставить судией мальчишку, но что тогда ему нужно…

От меня никакой реакции не требовалось – просто не у меня одной была привычка размышлять вслух. Едва успевая за быстро идущим демоном, я вцепилась в его рукав.

– Когда он приедет?

– Послезавтра.

– Поэтому ты назначил такой срок?

Распахнув возникшую в зеркальной стене дверь, Соррел повернулся ко мне. В алых глазах больше не было того полубезумного веселья.

– Именно. И будет лучше, если Амавета в башне он не найдет.

Я снова была вынуждена с ним согласиться.

Разбудил меня звук дрели. Стоило отправляться в Ад, чтобы за тобой туда последовал безумный сосед с перфоратором? Или это обещанные чуть ли не всеми мировыми религиями адские муки?

Либо Абигор к приезду высокого гостя решил обновить ремонт. Хотя, учитывая расположенную по соседству пыточную, я была уверена, что тут должна иметься звукоизоляция. При сочетании слов «дрель» и «пыточная» мозг нарисовал менее радостную картинку, и я открыла глаза. Под щекой обнаружился резной подлокотник: вчера я забралась с детективом на диван в ожидании Диза. Не дождалась, заснула. Я повернула голову. В комнате никого не было. Постель осталась нетронута, только покрывало кто-то снял, чтобы заботливо укрыть им меня. Заходил? Или это был не он? Я не думала, что Абигор прикончит сына перед королевским визитом, но беспокойство не оставляло. Свесив ноги, я вместо пола чуть не наступила на что-то шерстистое и более живое.