Макс пожал плечами и перебрался за следующий камень. Ответов на все вопросы у него не было, но он соврал бы, сказав, что сам не думал об этом.

– Эй. – Профессор резко обернулся. – Я знаю, что вы здесь. Выходите! Слышите?

– Слышим. – Грошев выпрямился.

Дорогов втянул воздух и затравленно огляделся, словно ожидая, что из-за каждого камня появится еще кто-нибудь. Мужчина суетливо пригладил волосы и убрал руки в карманы. Покрасневшие глаза говорили о том, что не только Макс провел бессонную ночь.

– А где?.. – Профессор не договорил, но они поняли, кого на самом деле ждал историк.

Игрок ухватился за край огрызка стены, больше напоминавшей изгородь, подтянулся и сел сверху.

– Меня ищете? – спросил он и улыбнулся, демонстрируя отсутствие зубов.

– Нет, я…

– Лисицыны в лагере. Калес в госпитале, Лиса в карцере или где-то рядом. – Макс подошел к профессору.

– Тогда зачем вы меня вызвали? Как? – Он был чуть-чуть растерян и сильно разочарован.

– Затем, что у вас кое-что пропало из хранилища. Я не ошибаюсь?

– Хватит паясничать! Убили моего студента! Украли историческую реликвию.

– Кто паясничает? Хотите, назову имя того, кто вынес реликвию из хранилища? – Парень снял со спины рюкзак.

– Вы для этого вызвали меня? Чтобы обвинить? Сколько на вас микрофонов?

– Ни одного. – Грошев расстегнул молнию. – А на вас?

Дорогов что-то пробормотал.

– Вы подписали официальный протокол о краже?

– Да.

Игрок выругался.

– Но он все еще лежит на моем столе.

– А вдруг вы ошиблись? – Макс достал череп. – Если окажется, что камень Керифонта все еще в хранилище и закатился в ночной горшок Тувара Пятого? Если вы, посмеиваясь над идеями племянницы, выдали ей очередную копию и отправили развлекаться?

– Но служба безопасности…

– Их вызвали вы?

– Нет, но…

– Тогда это их проблемы. Они начали кричать «волки» и даже стрелять.

Профессор вытер влажные ладони о штаны и оглянулся, на этот раз с беспокойством, словно ждал и боялся, что этот разговор услышат. Макс тоже посмотрел вперед на серые камни, на закругляющуюся дорожку, на очередной памятный крест на овальном валуне.

– Бесполезный разговор, – вздохнул профессор. – Камня нет. И взяться ему неоткуда.

Грошев перевернул череп. Он давно уже не был пустым, там, где у живых обычно находятся мозги, лежал обернутый в целлофан кристалл.

– Но даже если бы я, – мужчина облизнул губы, – случайно нашел его на тропинке, то вряд ли пронес через охрану.

– А кто говорит, что вы понесете камень? Он ведь в хранилище, помните? – Макс улыбнулся. – Вы на раскопках, – он протянул профессору череп, – вы принесете в бункер очередной экспонат. – Мужчина помедлил, но все-таки взял останки. – А если «экспонат» прилипнет к рукам охраны, то найдется способ его забрать.

Макс шевельнул ладонями, и закрутившаяся сила притянула находку обратно.

– Но как? – Псионик смотрел на череп широко раскрытыми глазами. – Как такое возможно?

– Вот и выясните.

– Почему вы это делаете? Почему помогаете мне?

– Не вам.

– И не вашим племянникам, – вставил Игрок.

– Вернее, не столько вам, сколько себе. И ему, – кивок на Леху. – Вам нужна еще причина? Помните мое письмо? Вы отправили его. – Парень снова передал мужчине череп. – Уверен, вы прочитали и все равно отправили.

– Не было выбора. Ты вручил мне его в зале под запись камер.

– Нет, вы могли отправить только кад-арт, а бумагу сжечь. Но вы отправили. И оно спасло мне жизнь. – Парень отбросил пустой рюкзак на землю. – То, что я отправил матери, не дошло.

Дорогов нахмурился, но уточнять ничего не стал.

– Если камень не пропадал, значит, СБ, убившее Сухарева, действовало, исходя из непроверенных данных, и ошиблось.

– Полетят головы.

– Но не наши, это ли не главное?

– Наверное. – Профессор прижал череп к боку.

– Можно пару вопросов? – Грошев посмотрел в покрасневшие глаза. – Как вы дали им себя уговорить? Калесу и Насте? Как вы повелись на идею с ритуалом?

Дорогов отвернулся, не желая отвечать.

– Если только у них нет чего-то на вас. Чего-то не предназначающегося для чужих ушей и умов. – Профессор молчал, и парень продолжил: – Что ж, я рад, что вы не спятили. Они не отпустят вас, вы понимаете? Это не первая их просьба и не последняя.

– Понимаю. Но в семье мы разберемся сами.

– Как знаете. – Грош шагнул в сторону, освобождая профессору дорогу.

Дорогов выпрямился, словно сбросил с плеч груз, покрепче обхватил камень и ссутулился обратно. Одну ношу сбросил, другую взвалил – суть любой жизни, любого человека.

– А второй вопрос? – Сделавший шаг мужчина обернулся.

– Что вы знаете про эти крестики?

– Ну и место ты выбрал, чтобы послушать лекцию. – Профессор впервые за время встречи улыбнулся. – Это знак воинов Керифонта.

– Знаю, их рисовали на щитах и гробницах, но не понимаю, зачем на стенах?

– Есть несколько версий. Например, по ним воины опознавали дома друг друга и могли попросить о крове. Или находили путь к Керифонту. Легенда гласит, что в конце пути, указанного крестами, ищущего всегда ждало испытание. И прошедший его становился воином.

– Я думал, псиониками рошдаются? – спросил Игрок.

– Это было до того, как Керифонт отдал силу камню, когда они еще были людьми. – Профессор перехватил камень и вдруг сказал: – Мое предложение о кафедре пси-истории все еще в силе.

– Боюсь, мне сейчас не до специализации. – Грошев отвернулся.

– Жаль. – Дорогов пошел по загибающейся к центру дорожке.

Они смотрели, как он уходит. Стареющий мужчина в вязаной кофте и черепом в руках. Несмотря ни на что, Максу было его жалко. Когда-нибудь Лисицыны доиграются и утянут его за собой. Но не в этот раз. Парни сидели на развалинах еще с полчаса, но никто так и не появился, лишь налетевший ветер трепал отросшие волосы Гроша.

– И что дальше? – спросил Леха.

– Предлагай.

– Мы, – друг спрыгнул с каменной ограды, – вернули камень, теперь все сделают вид, что кражи не было. Вопрос: кто вернет нас? У бабки сердце слабое, я и дед – вся ее семья. Отец с матерью давно похибли. Если ей сообщат, что я тоше… черт. – Игрок отвернулся, а когда заговорил, голос звучал глухо: – Никто не собирается нас возвращать, так?

– Так. Поэтому я и хотел идти один.