litbaza книги онлайнСовременная прозаАмериканха - Нгози Адичи Чимаманда

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 139
Перейти на страницу:

Ифемелу рассмеялась.

— Интересный снимок, — сказала она, показывая на фотографию у бокового столика: Шэн держит над головой две бутылки шампанского, а вокруг нее — улыбающиеся бурые дети в обносках, где-то в латиноамериканских трущобах, судя по всему, позади них — лачуги с латаными оцинкованными стенами. — В смысле, буквально интересный.

— Овидио не хотел ее показывать, но я настояла. Предполагается ирония, очевидно.

Ифемелу вообразила настояние Шэн — простую фразу, которую не пришлось повторять дважды, чтобы Овидио засуетился.

— Так вы часто навещаете Нигерию? — спросила Шэн.

— Нет. Я вообще не была дома с тех пор, как приехала в Штаты.

— Почему?

— Поначалу было не по карману. А потом я работала и попросту времени не находила.

Шэн теперь смотрела прямо на нее, руки вытянуты в стороны и назад, словно крылья.

— Нигерийцы называют нас аката,[173] да? И это означает «дикий зверь»?

— Не уверена, что это означает «дикий зверь», — я на самом деле не знаю, что это означает, и не употребляю это слово. — Ифемелу вдруг начала чуть ли не запинаться. Шэн говорила правду, но все же от прямоты ее взгляда Ифемелу ощутила себя виноватой. Шэн источала властность — тонкого и опустошительного свойства.

Блейн появился из кухни с двумя высокими стаканами красноватой жидкости.

— Безалкогольные коктейли! — сказала Шэн с детским восторгом, принимая у Блейна стакан.

— Гранат, газированная минералка и немножко клюквы. — Блейн выдал Ифемелу второй стакан. — Так когда у тебя следующий салон, Шэн? Я рассказывал о них Ифемелу.

Когда Блейн рассказал Ифемелу о том, что Шэн называет свои сходки «салонами», он выделил это слово насмешкой, а сейчас произнес его всерьез, по-французски: са-лён.

— А, думаю, скоро. — Шэн пожала плечами, мило и небрежно, попила из стакана, а затем склонилась вбок в растяжке, словно дерево на ветру.

Зазвонил ее телефон.

— Куда я его положила? Вероятно, Дэвид.

Телефон был на столе.

— О, это Люк. Позже перезвоню.

— Что за Люк? — спросил Блейн.

— Да этот француз, богатый. Смешно: я с ним столкнулась в аэропорту, нахер. Говорю ему: у меня есть парень, а он такой: «Тогда я буду восхищаться издали и пережидать». Он вот прямо так и сказал — «пережидать». — Шэн отхлебнула из стакана. — Мило это, как белые в Европе смотрят на тебя как на женщину, а не как на черную. Встречаться я с ним не хочу, ну к черту, просто хочу знать, что есть такая возможность.

Блейн кивал, соглашался. Если б кто-нибудь произнес то, что произнесла Шэн, он бы тут же взялся перебирать сказанное, отыскивать оттенки смысла и не согласился бы с подобным размахом, с упрощением. Как-то раз они смотрели по телевизору сюжет о разводе каких-то знаменитостей и Ифемелу сказала, что не понимает эту несгибаемую, недвусмысленную откровенность, какую американцы требуют от отношений.

— В каком смысле? — переспросил он, и она уловила тень несогласия в его голосе: он тоже верил в несгибаемую, недвусмысленную откровенность.

— Я к этому отношусь иначе — думаю, оттого, что я из третьего мира, — сказала она. — Быть ребенком третьего мира означает осознавать множество различных составляющих в себе самом и то, что откровенность и правда должны зависеть от контекста. — Ифемелу показалась умной самой себе — придумала такое вот объяснение, но Блейн покачал головой еще до того, как она договорила, и сказал:

— Это леность — так употреблять понятие «третий мир».

А сейчас он кивал вслед словам Шэн:

— Европейцы — не такие консервативные и зажатые в смысле отношений, как американцы. В Европе белые мужчины мыслят так: «Хочу горячую женщину». В Америке белые мыслят: «К черной не притронусь, а вот Хэлли Берри, может, и сойдет».

— Забавно, — сказал Блейн.

— Конечно, есть в этой стране ниша белых мужчин, встречающихся только с черными женщинами, но это фетиш такой и гадко, — продолжила Шэн и обратила сияющий взгляд на Ифемелу.

Ифемелу чуть не передумала возражать: странно, до чего сильно ей хотелось нравиться Шэн.

— Вообще-то у меня противоположный опыт. Я к себе испытываю гораздо больше интереса со стороны белых мужчин, чем афроамериканцев.

— Правда? — Шэн помолчала. — Видимо, это все ваша экзотичность — Подлинная Африканскость.

Ифемелу задела эта шероховатость пренебрежения Шэн, а следом это чувство обернулось колючей обидой на Блейна: Ифемелу пожалела, что он так пылко соглашается со своей сестрой.

У Шэн вновь зазвонил телефон.

— О, пусть бы уже Дэвид! — Она ушла с телефоном в спальню.

— Дэвид — ее редактор. Хотят взять на ее обложку некий сексуализованный образ — черный торс, и Шэн против этого сражается, — сказал Блейн.

— Да неужели. — Ифемелу потягивала напиток, листала какой-то журнал по искусству, все еще раздраженная на Блейна.

— Ты в порядке? — спросил он.

— В порядке.

Вернулась Шэн. Блейн глянул на нее:

— Все хорошо?

Она кивнула:

— Не возьмут. Все вроде бы наконец договорились.

— Отлично, — сказал Блейн.

— Вам бы пару дней побыть у меня гостевым блогером, когда книга выйдет, — сказала Ифемелу. — Потрясающе будет. Я бы с радостью вас позвала.

Шэн вскинула брови — это выражение лица Ифемелу прочесть не смогла и побоялась, что повела себя слишком слюняво.

— Да, думаю, можно, — сказала Шэн.

ОБАМА ПОБЕДИТ, ТОЛЬКО ЕСЛИ ОСТАНЕТСЯ ВОЛШЕБНЫМ НЕГРОМ

Его пастор — жупел, поскольку это означает, что Обама на самом деле — не Волшебный Негр. Кстати, пастор довольно мелодраматичен, но вы вообще бывали в старых добрых церквях черных американцев? Чистый театр. Но о главном этот парень говорит взаправду: черные американцы (и уж точно его сверстники) знают Америку, отличную от Америки белых, — они знают Америку жестче, уродливее. Но такое говорить не полагается, потому что в Америке все хорошо и все одинаковые. А раз теперь пастор это сказал, может, и Обама думает так же, а если Обама думает так же, он, стало быть, не Волшебный Негр, а победить на американских выборах может только Волшебный Негр. «И что же такое Волшебный Негр?» — спросите вы. Черный мужчина, который беспредельно мудр и добр. Он никогда не действует под нажимом великих страданий, никогда не сердится, никогда не угрожает. Он всегда прощает всякое расистское фуфло. Он наставляет белого человека, как сокрушить в своем сердце печальное, но объяснимое предубеждение. Таких людей вы видели во многих фильмах. А Обама — прямехонько из центрового актерского костяка.

1 ... 91 92 93 94 95 96 97 98 99 ... 139
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?