Я вспомнила, что сказала Лейла, когда увидела мою ауру — мою душу. Она описывала её и как тёмную, и как светлую, но я не обратила на это особого внимания.

— В Истиннорождённом есть равновесие, как есть равновесие в мире, но эти весы можно отклонить.

Я была поражена.

— То есть ты хочешь сказать, что я могу превратиться во зло?

— Вовсе нет, Тринити. Даже отдалённо. Ты хорошая. Ты всегда была хорошей, и мы приняли меры, чтобы тебя не соблазнили твои способности.

Но так ли это?

Я была эгоистична и склонна к мелочности и едва сдерживаемому насилию. Я не была хорошим другом, и список моих недостатков был длиной в милю. Посмотрите, что я сделала с Фэй. Я не испытывала угрызений совести.

— Произошло восстание Истиннорождённых против Стражей, — объяснял Тьерри, отвлекая меня от моих мыслей. — Это случилось много веков назад, и большая часть истории потерялась во времени. Всё, что я знаю, это то, что была замешана связь, и в результате погибло много Стражей. Узы между Стражами и Истиннорождёнными были разорваны, и после этого Истиннорождённые вымерли.

— Я… Я даже не знаю, что сказать, — потрясение рассеяло мои мысли. — Только вы все должны были мне это сказать. Кто-то должен был мне это сказать.

— Ты права, — сказал он тяжёлым голосом. — Мы должны были, но мы никогда не думали, что это будет проблемой…

— Потому что я — парадигма порядочного человека?

— Потому что ты хорошая, и мы также позаботились о том, чтобы ты не полагалась на свою благодать и не использовала её слишком часто.

Я резко втянула воздух.

— Благодать — прекрасная вещь. Это сияет твоё ангельское происхождение. Но это также самое смертоносное оружие, известное на Земле, на небесах и в аду, и такая сила опасна, — продолжал он. — Это может быть соблазнительно. Мы не хотели, чтобы ты к этому привыкла.

Комната, казалось, накренилась, хотя я всё ещё сидела.

— Но вы все ошибались. Я понимаю, чего вы пытались избежать, но вы ошибались.

— Тринити…

— Вы учили меня использовать её только в крайнем случае, и всё закончилось тем, что меня вырубили более чем на час прошлой ночью. Я должна была использовать её немедленно, и это оказалось главной слабостью, которую этот другой Истиннорождённый сразу же использовал, — сказала я ему. — Теперь мне придётся отменить годы обучения всему остальному, прежде чем я воспользуюсь своей благодатью. Вы ошибались.

Тьерри долго не отвечал, и когда он это сделал, раскаяние в его голосе было таким же сильным, как и разочарование, которое я чувствовала.

— Ты права, и мне очень жаль. Мы не должны были заставлять тебя идти против своей природы, даже если бы эта природа могла измениться.

Прислонившись к бетонной стене, я поправила свои новые солнцезащитные очки. Дужки были мне велики, так что они всё время скользили по моему носу.

— У меня такое чувство, что мы бездельничаем, — сказала я. Мы ждали, когда Рот и, как я догадалась, Лейла, присоединятся к нам, на углу улицы, ведущей к школе.

— Наверное, потому, что технически мы делаем именно это, — ответил Зейн.

Я посмотрела на него, поигрывая кончиком толстой косы, которую мне удалось заплести, прежде чем покинуть квартиру. Он стоял в футе или двух от стены, одетый так, как будто собирался патрулировать, как и я, хотя мне не полагалось ни в чём участвовать. К счастью, у Зейна хватило ума найти мои кинжалы и вернуть их. Они были прикреплены к моим бёдрам, но если дело дойдёт до драки, я не буду ими пользоваться.

Больше нет.

Я вздохнула, переминаясь с ноги на ногу. Я рассказала Зейну о звонке по дороге сюда. Он был так же ошеломлён, как и я.

Могу ли я обратиться во зло?

Этот вопрос не выходил у меня из головы. Каждый раз, когда это происходило, я думала о другом Истиннорождённом, и о том, что я сделала.

О том, на что, как я знала, я была способна.

Нервная энергия гудела в моих венах, когда я пыталась отогнать эти мысли.

Зейн посмотрел на меня, его черты расплывались в лучах солнца.

— О чём ты думаешь?

Связь между нами была столь же удобной, сколь и неприятной.

— Я старалась не думать о том, что сказал мне Тьерри.

Он повернулся ко мне.

— Ты не зло, Трин. Ты никогда не станешь злом.

Я ценила его веру в меня, особенно после всего, что произошло между нами.

— Не знаю, стоит ли мне волноваться, что ты точно знаешь, о чём я думаю.

— Ты не должна беспокоиться, что станешь такой же, как тот Истиннорождённый.

Мимо нас прогрохотал почтовый грузовик.

— Дело в том, что мы ничего не знаем об этом Истиннорождённом и о том, почему он делает то, что делает… Я убила ту ведьму.

— Ведьму, которая предала нас и была виновна в смерти огромного количества людей, — он придвинулся ближе.

— Я знаю, но она…

— Что? — мягко настаивал он.

Я крепко зажмурилась за тёмными очками.

— Она была напугана. Она не хотела умирать, даже после того, как поняла, что это произойдёт, как только появилась Старуха, и я… Не знаю, волновало меня это или нет. То есть я понимала, что она напугана, но в этот момент, прежде чем она отпустила Бэмби, мне захотелось её убить, — чувствуя себя так, словно искупалась в грязи, я открыла глаза. — Моя рука была на её горле, и мне хотелось её убить.

— Я хотел её убить.

Я резко повернула голову в его сторону.

— Ты действительно так шокирована? Она передавала заклинания, которые не только убивали людей, но и подвергали Стражей опасности. Она сделала это, чтобы использовать части тебя, — напомнил он мне. — Я не потерял сон из-за того, как всё обернулось для неё. Единственное, чего я хочу, это чтобы тебя это не беспокоило.

— Да, — прошептала я. — Я тоже.

Зейн медленно поднял руку, протянул её и подвинул мои солнечные очки обратно на переносицу.

— Тот факт, что ты сомневаешься в себе и своих реакциях, доказывает, что ты не злая.

— Ты думаешь?

— Я знаю.

Я улыбнулась, осторожно прислонившись головой к стене. От его слов мне стало немного лучше. Я просто надеялась, что смогу держаться за них. Что я могу им верить.

— Ты не устала? — спросил он через пару минут.

— От чего-нибудь, кроме скуки? Нет.

— Просто дай мне знать, если устанешь от чего-нибудь, кроме скуки, — сказал он и добавил: — Или от меня.

Мои губы дрогнули.

— Не уверена, что смогу