– Больше всего поражаюсь Яу, как она не боится всех этих акул? А ведь всегда трусихой была. А сейчас плавает там, между ними, зубами светит и даже глазом не ведёт.

– Да, Нинель, меня это тоже восхищает. Но я всегда знала, что наша Яу тихоня, только потому ей так проще маскироваться. А надобность отпала – и вот результат.

– Если признаться, – помолчав, продолжила Нинель. – Я ожидала, что их брак будет недолгим и несчастливым. Но вероятно, я ошиблась.

– Похоже на то.

– Вот и прекрасно. Я в последнее время такая плакса…

– Гормоны, – услужливо подсказала Мария.

– Да, знаю. Так вот, стоит подумать, как я вас всех люблю, слёзы прямо хлещут.

– И пусть. Плакать от счастья не вредно.

– Тоже верно.

И сёстры покачивались в сумерках, наслаждаясь прохладой. Судьба сделала их сиротами, а потом, словно в качестве возмещения, подарила лучших на свете родителей. Лучших на свете сестёр. Семью.

И за это вечная ей благодарность!

А в другой стороне от парка, на побережье, тем временем встретились двое. Вернее, на живописном морском берегу один догнал другую, схватил за руку и развернул к себе.

– Это ты? – воскликнула Кадриэль, увидев перед собой Артура.

– Не нужно делать вид, будто удивлена! Я по горло сыт твоими мелкими глупыми пакостями.

– Ты о чём? – Она нахмурилась и попыталась стряхнуть его руку, но Артур держал крепко.

– Вот об этом! – Он указал на свою одежду – весь камзол сверху донизу был залит белой краской. Также была испорчена рубашка и бабочка. И даже брюки забрызгались.

– И при чём тут я?

– Очень даже притом! Такое уже полгода как происходит. На каждом приёме перенастроенный биот портит мне одежду.

– Повторяю – и при чём тут я?

– Да просто это всё началось, когда я стал встречаться с Софией…

Кадриэль со всей силы дёрнула рукой.

– Мне безразлично, с кем ты там встречаешься! Немедленно меня отпусти.

– Ах, значит, так? Не хочешь признаваться? Всё, моему терпению тоже есть предел!

Он вдруг размахнулся второй рукой и светлое платье Кадриэль – результат долгого тщательного выбора и немалых трат, вдруг оказалось заляпано неприятно пахнущими пятнами от жидкости, которую Артур вылил на неё из флакона.

– Что ты делаешь?

– То же, что и ты! Ничего, не отравишься, зато отмывать будешь долго. Это зелёнка.

– Зелёнка?! Да ты в своём уме? Я не приказывала биоту портить твою одежду. Я не виновата!

– И что? Побудь-ка в моей шкуре. Я тоже ни в чём не был виноват, но всё ваше семейство только и делало, что шушукалось по углам и обращалось со мной так, будто я на самом деле тебе изменял, будто это так же точно, как если бы произошло посреди званого ужина прямо на столе перед гостями! Что-то не помню, будто тебя мои убеждения в обратном интересовали.

– Шушукались? Да я своими глазами видел, что ты там, в саду… – Она задохнулась от возмущения и, наконец, вывернула свою руку, прижала к груди, бурно вздымающейся от злости.

– И что? Ты ведь всё равно собиралась со мной расстаться. Так хоть не без причины!

– Я собиралась?

Голос Кадриэль звучал настолько изумлённо, что Артур осёкся.

– То есть ты хочешь сказать, что не собиралась?

– Конечно, нет! С какой стати? Я же тебя любл… любила. Я бы никогда тебя не бросила.

– Но…

Кадриэль подавила слёзы. Опять! Ну сколько можно рыдать, она ведь заставила всех вокруг, включая себя саму поверить, будто нипочём не жалеет об этом предателе и совсем его забыла! – Но тогда выходит… – прошептал Артур.

– И ничего не выходит! Ты всё разрушил. Я никогда, никогда тебя не прощу! Иди с глаз моих долой! Ну!

Кадриэль упрямо топнула ногой, будто таким нехитрым жестом пыталась его прогнать, потом развернулась и быстро пошла прочь, негодуя на это своё желание пройти прогуляться вдоль моря в одиночестве, взлелеять свою тоску и понянчить разбитое сердце. Вот результат – испорченное платье и, не менее испорченные, взвинченные чувства.

Артур смотрел, как удаляется, уходит прочь его мечта. В тот проклятый день он был совершенно уверен, что Кадриэль наслушалась глупых слухов и вот-вот собирается его бросить, что она уже приготовила слова и только ждёт удобного случая, когда они останутся наедине, чтобы бросить эти злые слова ему в лицо, растоптать его, уничтожить. Он так был в этом уверен!.. что теперь не сразу пришёл в себя.

– Не выходит, – тупо повторил Артур. А после вздохнул глубоко-глубоко, наслаждаясь солёным морским бризом. – И это только моя вина. Но больше я тебе уйти не дам.

Он с усмешкой взглянул на свой испачканный камзол, сунул пузырёк от зелёнки в карман и побежал за ней, за своей единственной и неповторимой.

И не было такой силы на белом свете, которая смогла бы его остановить.

Конец