способы других додзё, которые помогают привлечь больше клиентов. Например, курсы самообороны для женщин. Поэтому, чтобы удержать психов, для которых боевые искусства – это скорее бой без оружия, чем будущий олимпийский вид спорта, но при этом задвинуть их подальше, Ким открывает наверху специальную комнату.

Позвольте раскрыть вам секрет. Эта комната, как закрытый клуб, имеет свое название – «РК». Это своего рода каламбур. От сержанта Кима странно ожидать шуток, но у него есть чувство юмора. «РК» расшифровывается как «Республика киллеров». Вот кем надо быть, чтобы туда попасть. Надо кого-то убить. Желательно голыми руками.

Это не так круто, как кажется. Хотя довольно круто. Убийство на войне тоже считается. Большинство из нас делали это именно там. В бою. Мы не преступники.

Именно это говорит мне Ким, когда ставит меня на мат с Ястребом. Здесь есть люди, которые находятся вне обоймы «Юниверсал Секьюрити» и RepCo. Они готовы на все. Именно из «РК» я могу набрать подкрепление. Я ждал, что это время придет, и уже выбрал несколько хороших парней, которые, как я думаю, будут готовы помочь. Есть Ястреб, о котором я вам уже рассказывал. Хэнк Дресслер – бухгалтер и бывший «зеленый берет», который как раз разводится с женой. Он полон ярости и жажды справедливости, а если справедливость ему не по зубам, сойдет и несправедливость. Деннис О’Лири, одноглазый светооператор, который получает меньше работы, чем должен, потому что однажды он поспорил из-за пары мест на показе, которые были предоставлены гостям Дэвида Геффена. Бруно, водопроводчик, и Хорхе, бакалейщик. В зависимости от того, что произойдет, их может быть больше. Плюс Стив и его сын. А если против нас будут Сакуро Дзюдзо и его ниндзя, я думаю, включится и сам Ким. За зарабатыванием денег, пьянством и ворчанием скрывается лучший солдат, которого я когда-либо знал.

Стив и его сын едут с нами. Ястреб и О’Лири, которые только что уволились с фильма, встречают нас в доме Мэгги в Напе. Недалеко от виноградника Джона Линкольна Бигла, где, как известно всему Голливуду, он пытается примириться с Жаклин Конрой в надежде на то, что сможет сохранить семью и сына.

У Мэгги огромная территория. Лозы, высаженные рядами, прокладывают линии по холмам, повторяя их очертания. Я осознаю совершенно иной уровень ее богатства и богатства мира, в который я попал. В хозяйской спальне, которая находится на втором этаже, есть большое окно. В него светит круглая белая луна. Посреди ночи я говорю ей:

– У тебя где-то рядом отец или брат?

– В смысле?

– Если делать то, что мы делаем, так, как мы это делаем, то ты тоже скоро станешь толстой и круглой. Тогда кто-то, например, отец или брат, придет с ружьем и заставит меня взять тебя в жены.

– А по-другому тебя не заставить жениться на мне?

– Только так получится изобразить, что я женюсь не ради твоих денег.

– М-м-м, как мило, – говорит она и крепко обнимает меня.

Я выбираюсь из ее объятий и выскальзываю из кровати. Я спускаюсь вниз по лестнице в другой конец дома, где находятся комнаты для гостей. Меня ждут Ястреб и О’Лири. Они одеты в камуфляж. Мы раскрашиваем лица темной краской и выходим наружу.

Глава пятидесятая

Двое мужчин сидели в фургоне на обочине дороги. Один наливал кофе из термоса и разворачивал бутерброд с ветчиной, завернутый в пластиковую пленку. Бутерброд был сдобрен дижонской горчицей, потому что жена того мужчины верила рекламе. Второй мужчина вышел из машины, чтобы отлить в кустах.

Они вышли из управления «Юниверсал Секьюрити» в Сакраменто. Было очень жаль, что кто-то нашел все жучки в доме Магдалены Лазло и вырвал их или нейтрализовал. Они не имели ни малейшего представления о том, что происходило внутри. Они строили грубые предположения о том, что она была там с белыми и черными мужчинами, но они не верили в то, что предполагали, а просто убивали время. Они работали с полуночи до восьми, время шло медленно.

Они наблюдали за подъездной дорожкой и дорогой к ней в обоих направлениях. Никто не мог бы приехать или уехать по этой дороге незамеченным. У них были приборы ночного видения. Но они им не требовались. Луна была круглой и яркой.

В машине на обочине дороги сидели мужчина и женщина. Оба их супруга были уверены, что у них роман. Всякий раз, когда она отправлялась на слежку с парнем, любым парнем, муж всегда был уверен, что они трахаются. Но это было не так.

Они следили за домом Джона Линкольна Бигла. У них были приборы ночного видения, но они им не требовались. Луна была настолько яркой, что отбрасывала тени и можно было даже разглядеть, какого цвета вещи.

Третья машина беспокойно курсировала сорок миль между ними. Отчасти для проверки. Отчасти потому, что Мэл Тейлор был уверен, что Броз будет действовать, и не хотел этого пропустить. Он знал о Ястребе, Стиве Вестоне и его сыне, а также о белом парне. Он пока не знал, как зовут белого парня. Но скоро узнает.

Скоро. Он не знал, что именно они задумали, но полагал, что скоро узнает и это. Если Броз что-то и предпримет, у Тейлора были кое-какие ответные меры.

Глава пятьдесят первая

Краеугольный камень Белого дома был заложен 13 октября 1792 года. Его строительство было завершено в 1800 году, и он стал первым общественным зданием в новой столице новой страны. Он был построен, чтобы отразить дух великого эксперимента, в который вступила страна. Лидеры этого нового творения старались избежать любых атрибутов монархии, поэтому им определенно нельзя было сооружать дворец. Тем не менее им хотелось иметь что-то прекрасное, благородное и подчеркивающее их идеалы.

Белый дом прошел испытание временем и погодой, огнем и дымом, перестройкой и реконструкций, моральной природой и человеческими слабостями его обитателей. Несмотря на все это, он остается элегантным выражением стремлений, которые двигали эпохой революции и рационализма.

Такси, которое незаметно привезло Дэвида Кравица из международного аэропорта Даллеса, показало пассажиру несколько сторон Белого дома, прежде чем доставить его к входным воротам. Он, как и все мы, видел их все, бесчисленное количество раз – в кино и на телевидении, в новостях, в газетах, в журналах, в карикатурах и комиксах. И все же здание произвело на него впечатление. Кравиц не знал, почему: то ли из-за эстетики, которой было пронизано все вокруг, то ли из-за его намерения сыграть важную роль в судьбе