воздухе леску, на которой невозможно устоять, и устоять на ней.

Мартин Джозеф Уэстон, 18 лет, оглянулся и увидел ее в дверях: халат затянут на талии, примятые после сна волосы только что расчесаны пальцами, босые ноги. Он еле удержался, чтобы не присвистнуть и не произнести слова, которые прекрасно прозвучали бы на улице Лос-Анджелеса, но были неуместны в этом сверхновом другом мире. А потом она улыбнулась ему. Улыбка была застенчивой, как будто это она вторглась в их дом и боялась того, что о ней могут подумать. И он влюбился в нее, его сердце по-настоящему сжалось.

Его отец хотел громко рассмеяться, увидев выражения лица своего сына. Но он знал, как глупа и нежна гордость юнца, особенно в присутствии отца и богини. Поэтому Стив просто сказал:

– Доброе утро, мисс Лазло. Как вам приготовить яичницу?

Она пожелала доброго утра Стиву и Мартину, попросила называть ее Мэгги. Она не хотела ни яичницу, ни бекон, но, если на нее хватит кофе, она будет его и кусочек тоста из ржаного хлеба на закваске. Стив налил ей кофе. Она пила черный, как большинство женщин, которые зарабатывают фигурой. Он положил в тостер два ломтика хлеба, себе и ей. Мэгги села за стол рядом с Мартином. Перед ним уже стояла тарелка с яичницей всмятку, толстым куском канадского бекона и тостами. Но когда она оказалось так близко, у Стива возникло неприятное ощущение, что он совсем не знает, как правильно есть, и жует как собака.

– Так вот как ты выглядел, когда пошел в морскую пехоту, – сказала Мэгги Стиву.

– Как две капли.

– Ты был симпатичным парнем.

– Еще каким. Девчонки бегали за мной по всему Мейкону. Все было по-другому в те дни. Если девушка забеременела, на ней полагалось жениться. Поэтому все осторожничали. Немного. И никакого СПИДа не было.

– Ну хватит, папа.

Стив вытряхнул яичницу из сковороды на тарелку рядом с ветчиной. Он достал готовые тосты, намазал оба кусочка маслом и положил тост Мэгги на тарелку. В холодильнике стояла нарядная банка имбирного мармелада, которая привлекла его внимание. Он достал ее, две тарелки и приборы, тоже налил себе чашку кофе и сел за стол.

– Ты служил с Джо во Вьетнаме.

– Угу.

– Расскажешь мне об этом?

– Что ты хочешь знать?

– Есть один человек, Тейлор. Он ненавидит Джо. Ты знаешь, почему?

– Джо не рассказывал?

– Я не спрашивала.

– Ну, если он не стал говорить…

– Я просто не спрашивала. Стив… – она бросила на него взгляд, который особым образом молил о помощи, – …я люблю Джо. Пожалуйста.

Ранним утром двое мужчин из офиса «Юниверсал Секьюрити» в Сакраменто сидели в фургоне. Один наливал себе кофе из термоса. Другой вылез наружу, чтобы отлить в кустах. За всю ночь ничего не произошло. На пустоту смотреть тяжело. Но это легче, чем рыть канавы.

На рассвете Джо, Деннис и Ястреб наблюдали за домом с трех разных позиций. Джо на востоке и Деннис на севере спрятались в рядах виноградника. Ястреб притаился в тени абрикосовых деревьев на юге.

Дилан, который обычно просыпался с первыми лучами солнца, встал в своей кроватке и заплакал, требуя внимания. Пришла няня и взяла его на руки. Со своего места Джо видел, как в окне включился свет и промелькнул силуэт с мальчиком на руках.

Они поднялись первыми. Няня принесла Дилану его бутылочку. Затем выпустила собак.

– Когда Джо стал сержантом, он смог управлять, – сказал Стив. – А когда он руководил, все начало налаживаться. Люди перестали умирать. Мы перестали терять парней из-за мин-ловушек, нападений из засады и всего такого. Никто не покушался на сержанта Джо Броза. Как будто у него есть шестое чувство или мистические способности. Но это не так. Он объяснял, как это делал. Мне и Джоуи. Джоуи был другом его соседей, из места, откуда он родом. Они такие… Джо и Джоуи. У него был целый свод правил для засад: местность, ожидания противника и тому подобное. И они работали.

Надо было просто упорно работать. Идти длинным путем, прорубать дорогу через кустарник и держаться подальше от тропы. Носить каску и бронежилет, даже в жару. Если копаешь – копать глубоко. Носить камуфляж. Засунуть в шлем чертовы листья и раскрасить лицо, особенно белым парням[126].

Вы когда-нибудь видели фильм «Псы войны»? У Криса Уокена там есть такой девиз: «Все должны вернуться домой». Ну, мы были не настолько хороши. Но хороши. И после всего этого Джо Броз стал звездой. Почти что. Он был горд. По-настоящему гордился. Заботился о своих парнях, знаете, как это бывает. Заставлял тебя ухаживать за ногами, доставал тебе одежду, в общем, требовал делать все, что нужно, кроме как писать домой маме.

У нас появился новый лейтенант. Гелб. Еврей из Атланты. Я запомнил, потому что сам из Джорджии. В общем, он был нормальным парнем. Он видел, что Джо все держит под контролем и ему лучше в это не лезть.

Мы служим в I корпусе, это на севере, рядом с демилитаризованной зоной, горная местность, ну, понимаете. И тут приходят, значит, те офицеры. Так я не знаю, кто эти люди и зачем они там были. Один из них – он капитан морской пехоты. Капитан Тартабулл. А этот – капитан армии. Капитан Тейлор, он там в качестве наблюдателя. Морпехи показывают армии, как надо воевать. Какая-то херня вроде этого. Мы не знаем, кто такой этот Тартабулл. Никто его раньше не видел. Но он ведет себя так, будто он капитан и командует нами весь день и ночь, туда-сюда. Этот капитан, он ублюдок.

Из-за него мы в полной заднице.

Нас двадцать семь человек, включая трех офицеров. Мы приземляемся в посадочную зону на двух CH-46. Ну ладно. Все в порядке. В посадочной зоне холодно. Мы выходим из вертолета. Как требует Джо, мы бежим к линии деревьев. Формируем периметр. Раз, два, три – парни на флангах.

Капитаны, Тартабулл и Тейлор, выходят из вертолетов, такие, блин, рисуются друг перед другом. Типа смотрите на меня, не боюсь я никаких вьетконговцев. И тут этот Тартабулл говорит, что мы пойдем в эту долину, которая прямо перед нами. Надо найти Чарли, потому что сегодня мы добудем себе трупов. Так точно, наделаем трупов и заберем себе их уши на сувениры.

Вы сами, думаю, догадываетесь, к чему все идет. Мы все это понимаем. Джо Броз, сержант, говорит: «Извините, капитан. Там засада. Не ходите туда».

Капитан говорит: «Мы идем туда. Таков приказ».

«Сэр, это ошибка,