Одна и створок резных дверей, ведущих на улицу открылась, и в холл вошёл помощник мэра. Увидел нас и кивком указал на свой кабинет.

Мы гуськом прошли за ним и столпились у кромки ковра, не решаясь наступать на него сапогами. В кабинете было множество шкафов вдоль обеих стен. Часть закрытые, причём на замки. В тех где были стеклянные дверцы стояли книги, напротив входа массивный стол из того же тёмного ореха. Глубокое мягкое кресло, обитое уже изрядно потёртым бархатом. За спиной высокое узкое окно, за которым виднелась часть улицы и четырёхэтажные дома Бордена. В отличие от холла, на этом окне была красивая кованая решётка. Ещё бы, если тут хранится столько документов.

Обогнув стол, мужчина положил папку и сел в кресло.

— И так, поскольку ратуша начинает работать с девяти, завтра прошу явиться к этому времени. Будете выполнять мои поручения. А теперь представьтесь.

— Милеша Савина.

— Довер Матис.

— Лорн Бенсон.

— Савина? Из Кряжек?

— Из Сборышей, мистер Кингсли.

— Понятно. Теперь задание на сегодня. — Мужчина выдвинул ящик в столе, вынул оттуда стопку листов и протянул Лорну, видимо сочтя его более ответственным.

— Это список одиноких пожилых жителей города. Ваша задача обойти всех. Узнать есть ли у них дрова на первое время, в каком состоянии жилища. Если требуется ремонт, составить опись всех неисправностей. Особое внимание уделять окнам. Прошлой зимой два человека умерли, заболев от банальных сквозняков. Поинтересуйтесь здоровьем, и узнайте к какому лекарю обращаются. Всё записывайте, и после обеда жду в этом кабинете с первыми отчётами. Всё ясно?

— Да. — Снова ответил за нас всех Довер.

Мужчина махнул рукой.

— Тогда отправляйтесь.

Дружно вывалившись в холл, мы недоумённо переглянулись.

— Это что за работа такая? — Довер запустил пятерню под шапку и почесал за ухом.

— Нужная. Если люди одинокие и старые, о них некому заботиться.

— Так я не спорю что нужная, Но чтобы казённая служба что-то делала для других?

— К тому же бесплатно? — Лорн тоже не особо верил в добросердечность городских чиновников.

Но раз поручили, сделаем, а я потом у Тьяны спрошу в чём подвох. Кажется, я тоже от парней заразилась излишней подозрительностью.

В канцелярии секретарь мэра выдал нам по блокноту и карандашу, посоветовал разделить списки, а то бы мы сами не догадались, и тоже выпроводил, сославшись, что ему некогда. Интересно чем они все так заняты? Пока что за работой я видела только помощника мэра. Может, я чего-то не понимаю? Тоже потом спрошу у Тьяны.

Просмотрев списки, друзья выдали мне тот, где значились адреса в самом центре, а сами отправились по окраинам. Сначала я удивилась, придя по первому адресу в четырёхэтажный дом, где вход с улицы привёл в узкий коридор с лестницей. Если это жилой дом, то тут слишком мрачно.

Только поднявшись на второй этаж, а потом на третий, поняла, что дом принадлежит не одному хозяину, а нескольким. На каждом этаже были крепкие дубовые двери с надёжными замками и прикреплёнными к ним номерами. По две двери на этаж. Постучав в дверь с номером пять, услышала за ней громкое мяуканье, шарканье ног и тихий женский старческий голос.

— Кто там?

Я растерялась, только сейчас сообразив, что не подумала, как буду представляться. Но тут вспомнились слова деда: "Если хочешь чтобы незнакомые люди относились к тебе по доброму, всегда в начале разговора называй имя. Боятся незнакомцев, у которых могут быть тёмные мысли. А имя развеивает половину страхов"

— Доброе утро, меня зовут Милеша Савина и я к вам по поручению от мэрии.

Вот так и представилась и сразу сказала, что пришла по делу и обрадовано улыбнулась, когда в замке провернулся ключ и дверь приоткрылась.

— Проходите, коли из мэрии. Давно жду.

Я протиснулась в узкую щёлку, отёрла подошвы сапог о влажную тряпку у порога и следуя за хозяйкой прошла на кухню оказавшуюся очень уютной. На окнах вязанные крючком кружевные занавески, лоскутные подушечки на стульях. Такой же лоскутный половик со сложным красивым узором.

— Будете чай?

Вспомнив, что печенье слопали парни, а я выскочила из дома мистера Томаса не успев позавтракать, благодарно кивнула.

— Да, спасибо.

Старушка, в опрятном тёплом стёганом халате засуетилась у давно растопленной печи, ставя на неё чайник.

Пока он закипал, я приступила к расспросам. Оказалось госпожа Леора всю жизнь живёт в Бордене. Была замужем, но детей так и не случилось. Зато муж попался добрейшей души человек. Не отказался, не бросил. Так они и прожили душа в душу, пока он не умер пять лет назад от сложной болезни, название которой я не запомнила, но старательно записала, чтобы потом спросить о ней у Нарьи. Долгое время хозяйка дома давала частные уроки игры на фортепиано, а как замучил артрит, передала деток свой ученице, так и оказалась на содержании городской казны. Социальные дотации за счёт государства, так называлось ежемесячное денежное пособие, выплачиваемое одиноким старикам и малоимущим семьям. Так же им полагались дрова для отопления на всю зиму, и раз в год фиксированная сумма денег, которую можно было потратить на ремонт дома или лечение. Кстати квартира, так называлось жильё в этом доме, как и сам дом тоже принадлежали государству. Старики вроде госпожи Леоры жили в ней бесплатно, а другим приходилось платить арендную плату.

От обилия новых слов у меня пухла голова, но я продолжала кивать и улыбаться, старательно записывая рассказ хозяйки дома. Для меня всё это звучало дико. У нас в деревне у каждого был собственный надел земли. И дом принадлежал семьям, где сразу проживало несколько поколений от прадедов до внуков. Бывало такое, что старики оставались одни, но о них заботились всем селом. Помогали и со скотиной и с огородом, а как совсем немощные становились, обязательно кто-то забирал к себе и досматривал до самой смерти. А тут настоящее одиночество в четырёх стенах. Причём квартира небольшая: кухня, ванна с водопроводом, как у мистера Томаса, и одна комната.

Памятуя наказ, спросила хозяйку дома к какому лекарю, в случае надобности, обращается. Записала имя, адрес и список лекарств, пообещала заглянуть ещё раз, чтобы известить о решении мэрии, сердечно поблагодарила за чай и, сунув блокнот в карман, отправилась по следующему адресу.

Увы, больше мне так не везло. Вернее не везло одиноким людям. Я обошла больше дюжины стариков и каждый раз картина была удручающая: одиночество, болезни, старость, немощь. Записав все-все жалобы и нужды, честно осмотрела окна в каждом доме, и в самом прескверном настроении вернулась в мэрию.

Мистер Кингсли был на совещании у мэра. Об этом известил секретарь в приёмной.

— Ждите в холле, они скоро закончат.

— Хорошо, спасибо.