– Откуда у тебя это?

Удинаас, нахмурившись, поглядел на почерневшие синяки – там, куда впились когти вивала.

– Не знаю.

– Похоже на раны Пернатой Ведьмы от того демона. Точно такие же. Удинаас, что с тобой случилось?

– Ничего. Я хочу спать.

И Удинаас пошел к своему спальному месту.

Борясь с течением, три ялика приближались к южному берегу реки. В каждой лодке было по дюжине летерийцев – в основном охрана в доспехах, в шлемах с опущенными забралами.

В четырех шагах позади Бурука Бледного Сэрен Педак шагала к побережью. Похоже, они будут единственными встречающими.

– И что ты им скажешь? – спросила она.

Бурук оглянулся – капли текли с края капюшона.

– Я надеялся, ты что-нибудь скажешь.

Она не поверила, но попытку оценила.

– Я и в протоколе-то не уверена. Делегацию возглавляет Нифадас, но там присутствует и принц. Кого приветствовать первым?

Бурук пожал плечами.

– Того, кто больше обидится, если ты сначала поклонишься другому.

– Это в случае, – добавила она, – если я не хочу кого-то намеренно оскорбить.

– Именно. Помни, аквитор, тебе положено соблюдать нейтралитет.

– Пожалуй, можно поклониться в пространство между ними.

– И тогда они оба решат, что ты сошла с ума.

– По крайней мере, будет справедливо – всем одинаково.

– О, шутка? Так-то лучше, аквитор. Отчаяние сменилось предвкушением.

Они вышли на берег и встали бок о бок, глядя на приближающиеся ялики. Дождь как раз решил припустить всерьез, колотя по камням и шипя в смешанных потоках реки и прилива. За мутной стеной дождя лодки то не были видны, то вдруг появлялись, и вот первая со скрипом ткнулась в песок. Гвардейцы попрыгали в воду и побрели на берег. Один подошел к Буруку и Сэрен. Лицо за забралом выглядело озабоченным.

– Я финадд Морох Неват, из личной охраны принца. Где все эдур?

Морох смотрел вроде бы на Сэрен, так что заговорила она:

– Эдур в цитадели, финадд. У них… событие.

– И что, во имя Странника, это значит?

Позади финадда и его гвардейцев слуги несли над волнами принца. Первый евнух Нифадас отказался от помощи и сам пошлепал к берегу по воде.

– Объяснить довольно трудно, – сказала Сэрен. – Гостевой лагерь Бурука прямо на той стороне моста. Там мы можем укрыться от дождя…

– Плевать на дождь, – отрезал Морох. Он повернулся, чтобы отсалютовать принцу Квилласу, над которым двое слуг держали квадратный зонт. Принц остановился перед Буруком и Сэрен.

– Мой принц, – сказал хмурый финадд, – похоже, тисте эдур в данный момент очень заняты.

– Не слишком благоприятное начало, – сухо произнес Квиллас и с усмешкой повернулся к Сэрен. – Аквитор, Халл Беддикт решил прислушаться к голосу разума и оставил деревню?

Сэрен моргнула, стараясь скрыть тревогу. Они так его боятся?

– Он где-то поблизости, мой принц.

– Я намерен запретить ему присутствовать, аквитор.

– Полагаю, – медленно сказала она, – что приглашение колдуна-короля распространяется и на него.

– Да? И Халл теперь будет говорить от эдур?

Впервые подал голос Бурук:

– Мой принц, ответ на этот вопрос хотели бы знать мы все.

Квиллас повернул голову.

– Торговец из Тейта?

– Бурук Бледный. – Низко поклонившись, Бурук выпрямился с трудом.

– К тому же пьяный торговец.

Сэрен кашлянула.

– Вы появились неожиданно, мой принц. Эдур сидят в цитадели уже полтора дня. Нам оставалось только ждать.

Первый евнух стоял в шаге позади принца, не проявляя интереса к беседе – его маленькие блестящие глаза были устремлены на цитадель. Не обращал он внимания, похоже, и на дождь, который стучал по его капюшону и плечам. Сэрен почувствовала, что тут совсем иная власть, что первый евнух молчаливо принижает принца Квилласа Дисканара.

И доказательство явилось тут же, когда принц повернулся к Нифадасу и спросил:

– И что вы на это скажете, первый евнух?

Невыразительный взгляд обратился на Квилласа.

– Мой принц, мы прибыли в момент какого-то кризиса. Аквитор и торговец что-то знают, нужно выслушать их объяснения.

– Действительно, – сказал Квиллас. – Аквитор, расскажите нам о кризисе.

Пока ты прячешься под зонтиком, а мы промокли до костей.

– Разумеется, мой принц. Колдун-король отправил нескольких воинов в ледяную пустыню, чтобы они доставили оттуда нечто – как оказалось, меч. Однако на них напали одиночники-дшеки. Один из воинов, державший этот меч, был убит. Остальные доставили его тело для погребения, но мертвые руки не отдавали трофей. Колдун-король вышел из себя и потребовал меч прямо и недвусмысленно. Вышел публичный скандал между ним и отцом мертвого воина.

– А почему просто не отрезать мертвецу пальцы? – презрительно спросил Квиллас Дисканар, недоверчиво задрав брови.

– Потому что, – очень терпеливо ответил Нифадас, – эдур традиционно почитают павшего воина священным. Будьте добры, аквитор, продолжайте. Не могу поверить, что из такого затруднения еще не найден выход.

Она кивнула.

– Это лишь начало, и вот тут наступает поворотный момент. Потому что труп ожил.

Квиллас фыркнул.

– Женщина, что еще за шутки?

– Это не шутки, – ответил Бурук Бледный. – Мой принц, мы видели его своими глазами. Он был жив. И все подтвердилось его криками – ужасными криками, ведь он был уже облачен…

– Облачен? – переспросил принц.

Глаза первого евнуха широко раскрылись.

– И насколько, торговец Бурук?

– Монеты, первый евнух. И воск.

– Странник спаси, – прошептал Нифадас. – А меч… Он его не отпустил?

Сэрен покачала головой.

– Мы не знаем, первый евнух.

– Пожалуйста, опишите орудие, аквитор.

– Меч двуручный, с тонким лезвием. Металл тугоплавкий. Там железо и вкрапления чего-то еще.

– Чья работа? Можете определить по стилю?

– Только приблизительно, первый евнух. Чашеобразная гарда напоминает технику мекросов…

– Мекросов? – переспросил Квиллас. – Торговцев из плавучих городов?

– Да, только на гарде узор – звенья цепи.

Бурук искоса посмотрел на Сэрен.

– У тебя острый глаз, аквитор. Я видел просто меч.