На некотором расстоянии от берега располагались Часовая башня, административные постройки, здание, принадлежащее короне, различные банки и учреждения. На обширном лугу Гордонз-Грин (традиционное место проведения разных торжественных мероприятий вроде приемов на свежем воздухе во время визитов коронованных особ) виднелись воздвигнутые солдатами палатки защитного цвета. Они были разукрашены флажками, а на верхушке высокого флагштока, возвышаясь надо всем, гордо реял «Юнион Джек» — государственный флаг Соединенного Королевства.

«Орион» стоял на якоре примерно в миле от берега.

— Не правда ли, он смахивает на довоенный туристический лайнер? — заметила Сара. — Какая ирония в том, что в действительности это госпитальное судно и большинство его пассажиров, видимо, едва держатся на ногах от болезней и истощения! О Боже, они уже плывут!..

Посмотрев на море, Джудит увидела три больших шлюпки; огибая мысок, на котором стоял маяк, они направлялись к пирсу. И каждая из них была битком набита людьми, которых расстояние и слепящее солнце превратили в расплывчатую массу цвета хаки с бледными пятнышками человеческих лиц.

— А их, похоже, целая орава, а? — Сара так нервничала, что болтала, не закрывая рта. — Надо сказать, есть в этом что-то странное. Я хочу сказать, что трудно соотнести все ужасы, о которых мы слышали, с такой праздничной обстановкой — флаги, оркестр и прочее. Надеюсь только, они не…

Тамбурмажор не дал ей закончить, выкрикнув свою первую команду; от неожиданности Сара чуть не подскочила. Его явно хорошо проинструктировали насчет того, когда начинать. Жезл его блеснул на солнце, зарокотали барабаны, и все волынщики единым махом вскинули свои инструменты к плечам. Раздался жуткий, какой-то замогильный звук, от которого прошибал озноб, — музыканты надули кожаные мешки своих волынок. Потом они заиграли. И не какой-нибудь военный марш, а мотив старинной шотландской песни.

Лети, прекрасный челн.

Быстрее птицы лети.

Отрока, рожденного быть королем,

В родную страну неси…

— О Боже… — пролепетала Сара. — Надеюсь, я не зареву.

Шлюпки приблизились, теперь можно было различить лица стоявших плечом к плечу пассажиров. Никаких прекрасных челнов тут не было, и уж подавно — никаких юных королей. Простые, обыкновенные люди, пережившие ад, возвращались в нормальный, привычный мир. Но встречать их на берегу звуками волынки!.. Кого-то явно посетило вдохновение. Само собой, Джудит слышала оркестры волынщиков по радио, видела их в хрониках, которые крутили в кинотеатрах перед началом картины. Но никогда еще ей не доводилось быть частью всего этого — видеть все собственными глазами и слышать, как неистовый поток звуков сливается с ветром и растворяется высоко в небесах. От этой музыки — в сочетании со всеми обстоятельствами события — у нее мурашки побежали по спине, а к глазам, как и у Сары, подступили слезы.

Сдерживая их усилием воли, она сказала, стараясь, чтобы голос звучал как можно естественнее и ровнее:

— Почему они играют шотландские песни?

— Видно, ничего другого не знают. Вообще-то, большинство бывших пленных — из Даремского полка легкой пехоты, но есть как будто и «Гордонские горцы».

Джудит встрепенулась.

— Гордонцы?

— Я так слышала.

— Когда-то я знала одного парня из «Гордонских горцев». Он погиб в Сингапуре.

— Может быть, ты встретишь кого-нибудь из его товарищей.

— Я не знала никого из его друзей.

Первое судно подошло к причалу и стало швартоваться. Пассажиры начали организованно высаживаться на пирс. Сара расправила плечи.

— Пошли, хватит прохлаждаться. Настал наш черед. Приятную улыбочку — и вперед!

Они так боялись — а оказалось, все не так уж трудно. Их ждали не пришельцы с другой планеты, а обыкновенные молодые ребята; стоило Джудит услышать их говор с успокоительно знакомыми акцентами Нортумберленда, Камберленда и Тайнсайда, как от ее опасений не осталось и следа. Мужчины были худые-преху-дые, с непокрытыми головами и болезненно бледными лицами, но опрятно обмундированные (Красным Крестом в Рангуне?) в походную зеленую форму и парусиновые туфли на шнуровке. Ни знаков различия и звания, ни полковых эмблем. По двое и по трое они шли по пирсу — медленно, как будто не зная, куда им деваться дальше, но как только одетые в белое девушки из ЖВС и медсестры смешались с их толпой, всякое смущение растаяло.

— Здравствуйте, я — Джудит. Мы рады вас видеть.

— Я — Сара. Добро пожаловать в Коломбо.

— Мы даже оркестр для вас организовали.

— Так приятно вас видеть.

Вскоре вокруг каждой девушки собралось по горстке мужчин, которые явно были рады, что сейчас им скажут, что делать.

— Мы поведем вас на Гордонз-Грин, к палаткам.

— Отлично.

Одна медсестра, пытаясь привлечь внимание, хлопала в ладоши, точно школьная учительница.

— Если кому-то тяжело, нет никакой необходимости идти пешком, вас подвезут.

Однако группа Джудит, в которой набралось человек двадцать, выразила желание идти пешком.

— Хорошо. Тогда идемте.

Неторопливым шагом они двинулись вверх по отлогому склону, идущему от берега. Оркестр играл уже другую мелодию.

Проплыви море, Чарли, гордый Чарли, храбрый Чарли,

Проплыви море, пожми руку Маклину.

А коли устанешь в пути — мы взбодрим твое сердце…

Парень, который оказался рядом с Джудит, сказал:

— Эта сестра, которая в ладоши хлопала… У нас, когда я ходил в школу, была такая же учительница.

— А откуда вы?

— Из Алнуика.

— Вы бывали в Коломбо?

— Нет. Мы останавливались тут на пути в Сингапур, но на берег не выходили. Офицеры выходили, а нас не выпускали. Видно, боялись, как бы мы не дали деру.

— Ей-богу, это было б к лучшему, — заметил другой подопечный Джудит. На шее у него были рубцы, как будто от ожогов, и он сильно хромал.

— Вам не трудно идти? Может быть, лучше поехать на машине?

— Небольшая прогулка не повредит.

— А вы из каких мест?

— Из-под Уолсингема. У моего отца овцеводческая ферма.

— Вы все из Даремского полка легкой пехоты?

— Так точно.

— А есть на борту «Гордонские горцы»?

— Да, но они в самом хвосте. За нами.

— Не очень вежливо получилось, что встречают вас шотландской музыкой. Им бы играть нортумберлендские народные песни. Специально для вас.