— Так точно, — ответил Зуев.

— Командиры отделений, по сигналу «Приготовиться к десантированию» включаете станции! В эфир не лезть, работать на прием.

— Товарищ старший лейтенант, начальник разведки, — подсказал мне Азарнов.

Повернувшись к тылам дивизии, я увидел подполковника Скрынников, шустро идущего к передней линейке подразделения.

— Группа, смирно! Товарищ гвардии подполковник, разведгруппа к выполнению задания готова. Командир группы старший лейтенант Марченко.

— Здравствуйте, товарищи разведчики!

— Здравия желаем, товарищ гвардии полковник!

— Вольно. Готовы?

Михаил Федорович осмотрел экипировку разведчиков.

— Так точно!

— Сегодня отработаем на технике. Задача доведена, Марченко?

— Так точно!

— Ясно. Перекурить и по машинам, через десять минут начало движения.

— Вот еще что! — я повернулся к разведчикам. — Подогнать снаряжение, чтобы не цеплялось при десантировании. Разойдись!

— Идем в палатку, Валера, — позвал меня Скрынников, энергично зашагав к расположению.

Навстречу выскочил Ленцов, доложив начальнику об отсутствии происшествий. Михаил Федорович без лишних предисловий обозначил суть разговора:

— Товарищи офицеры, пришел приказ командующего войсками о назначении Комара Ивана Геннадьевича заместителем командира 3-го парашютно-десантного батальона 317-го полка…

Мы переглянулись от неожиданного для нас сообщения, спохватившись, захлопали в ладоши.

— В связи с этим назначением командиром 80-й отдельной разведывательной роты, — продолжил Михаил Федорович, — назначен старший лейтенант Ленцов Александр Иванович.

Аплодисменты продолжались — бурные, продолжительные.

— Заместителем командира разведывательной роты дивизии назначен гвардии старший лейтенант Марченко Валерий Григорьевич.

Не скажу, что были овации, но нас с Шурой офицеры поздравили искренне и по-товарищески. Дыхание перехватило от полной неожиданности сказанного. Еще не осознав случившееся нам сообщение, мы с Ленцовым жали друг другу руки, что-то говорили, благодарили друзей, начальника за поздравления.

— Вот и банька к месту, — удовлетворенно изрек старшина.

— Коля, не подведи!

Наши взгляды были направлены на уважаемого нами Николая Владимировича.

— Все будет в порядке, — без многословий сказал Андрейчук.

— Все-все, Марченко, вперед!

Михаил Федорович рванулся к выходу. Едва успевая, я бежал за ним в парк боевой техники, где разведчики уже заняли места в боевых машинах и были готовы к выполнению очередного задания.

Колонна из трех боевых машин следовала по дороге на Баграм к рубежу десантирования — не доезжая виноградников Баги-Арифхан два километра с целью доставки моей разведывательной группы к месту проведения засадных действий. На маршруте движения держали режим полного радиомолчания. Прошли перевал Хайрхана, после него втянулись в степь Чамтала, на западе которой раскинулись горы с одноименным названием. Стемнело. По карте я отслеживал положение «ниточки» в контрольных точках, сличая ее с ориентирами на местности, чтобы, не дай Бог, не ошибиться с рубежом десантирования. Многочисленные тропинки, разбегавшиеся от трассы к кишлакам, находившимся в предгорье, могли ввести в заблуждение, поэтому я контролировал положение головы колонны на местности по характерным гребням хребтов, обозначенных на карте, которые сличал с реальным контуром гор, видимым мне из люка наводчика-оператора. Кишлачок Каладашт, расположенный южнее населенного пункта Карези-Мир, рассматривался командованием дивизии в качестве перевалочной базы, в которой аккумулировались материальные запасы душманского сопротивления с последующей их доставкой в горы.

Мы практически были у цели, постепенно приближаясь к точке десантирования. Волнение охватывало все больше и больше. Пора. Выглянув из башни машины, я осмотрелся и, убедившись, что подходим к намеченному рубежу, нажал тангенту Р-123М: сигнал «Приготовиться». Услышав характерный писк в наушниках, командиры отделений продублировали сигнал разведчикам. Михаилу Федоровичу, сидевшему на месте командира, я доложил по внутренней связи:

— Товарищ подполковник, до десантирования три минуты.

Он сидел в моей боевой машине на командирском месте.

— Вижу, Валера! Внимательней. За пятнадцать минут до прибытия к месту экстрадиции доклад условной фразой.

— Я помню, товарищ подполковник.

— Давай. Только не лезь, куда не надо.

— Куда уж дальше, товарищ подполковник?

— Ладно, ладно, поговори мне!

Следующий поворот — рубеж покидания машин. Врастаю в обстановку и даю команду механику:

— Зуев, скорость «десять».

— Понял!

Машина плавно замедлила ход и на малых оборотах осторожно вписывалась в крутой поворот. Тремя нажатиями тангенты подаю в эфир сигнал «Десантирование» и через люк наводчика-оператора выскальзываю наружу. Замешкавшийся у десантного отделения Баравков едва не вызвал у меня поток ненормативной лексики, но на лирику не было времени, поэтому отработанным приемом я спрыгнул с машины влево по ходу ее движения и изготовился к бою. Укрывшись за придорожным булыжником, я ожидал ухода «брони», оглушившей грохотом двигателей, и краем глаза отслеживал обстановку вдоль темневшей дороги. Прислушиваясь к ночи, наступившей с заходом солнца за острозубый хребет, я тихонько адаптировался к тишине, настораживающим теням, свету луны, вызывавшей непонятные блики вдали.

Занявшие оборону разведчики лежали цепочкой и были в готовы к принятию боя, который в этой операции был основным содержанием нашего выхода в тыл к противнику. Сегодня мы были нацелены не на получение разведывательной или другой информации, а на пресечение «духовского» обеспечения населением кишлаков, то есть наше задание решалось только в контакте с противником, где мы должны были работать на его уничтожение.

Дозор в составе Ксендикова и Гапоненко сигналом отправил по обозначенному на карте маршруту. Сверив по компасу азимут, они двинулись в направлении засады, которую я решил устроить на пересечении путей из нескольких кишлаков, выходящих к предгорью.

— Есаулков, не отставать, — шепнул я связисту, следующему в группе за мной.

Боевой порядок при выдвижении к месту засады выдерживался мной по схеме, определенной начальником в лагере. Еще неизвестно было, как «духи» отреагируют на маленькую хитрость с выходом группы из боевых машин на ходу, как отыграют на ее исполнение. Колонну они наблюдали с начала ее выхода из парка, возможно, вели ее, передавая друг другу сигналами, но засечь группу, ушедшую в их в тыл — смерти подобно.

— Гена, с Сокуровым отслеживайте тыл. Не зевать — проглотят! Я ясно выражаюсь?