каждому. Но он так и не вспомнил. Он даже вспотел, хотя остальные дрожали от холода. Значит, сейчас у него вновь появилась память!

– Амитофо! – воскликнула Дай-юй. – Спасибо, сестрица! Ты всегда находишь, чем ему ответить! И ответы у тебя меткие.

Неожиданно в комнате Бао-юя послышался какой-то шум. Кто хочет знать, что там произошло, пусть прочтет следующую главу.

Глава двадцатая, из которой читатель узнает о том, как Ван Си-фын бранила завистливого Цзя Хуаня и как Линь Дай-юй посмеивалась над картавой Сян-юнь

В то время, как Бао-юй в комнате Дай-юй рассказывал историю о крысах-оборотнях, неожиданно вошла Бао-чай и стала насмехаться над Бао-юем, который во время праздника фонарей никак не мог вспомнить выражение «зеленый воск». Между братом и сестрами завязалась веселая шутливая беседа.

Бао-юй опасался, что, если Дай-юй сразу после обеда заснет, ночью ей будет нехорошо, но, на его счастье, появилась Бао-чай. Они втроем шутили, смеялись, и сонливость Дай-юй будто рукой сняло. Лишь после этого Бао-юй успокоился.

Но вдруг послышался какой-то шум в комнате Бао-юя, и все сразу навострили уши.

– Это твоя кормилица ссорится с Си-жэнь, – с улыбкой сказала Дай-юй. – Си-жэнь относится к ней со снисхождением, а мамка Ли сердится и всякий раз старается поучать ее. Эта старуха не в своем уме!

Бао-юй хотел бежать к себе, но Бао-чай удержала его за руку:

– Не стоит портить отношения с кормилицей. Уступи ей! Она уже совсем стара и выжила из ума.

– Я это давно знаю! – сказал Бао-юй и вышел.

В своей комнате он увидел мамку Ли, которая стояла, опираясь на клюку, и ругала Си-жэнь:

– Бесстыжая девка ты! Ведь я из тебя сделала человека! А сейчас, когда я пришла, ты заважничала, развалилась на кане и на меня никакого внимания не обращаешь. Только и думаешь, как бы своей лестью опутать Бао-юя, а он тебя слушает и тоже не признает меня! Ведь ты всего лишь служанка, которую купили за несколько лян серебра! Как ты смеешь безобразничать в таком доме! Выгнать тебя отсюда нужно или выдать замуж за какого-нибудь малого – тогда мы посмотрим, сможешь ли ты, как оборотень, обольщать людей!

Си-жэнь сначала подумала, что мамка Ли сердится лишь потому, что она лежит и не встала при ее появлении, поэтому ей ничего не оставалось, как возразить:

– Я заболела, пот меня прошиб. Я закрылась с головой и даже не заметила, как вы пришли.

Но когда она услышала, что мамка Ли говорит, будто она обольщает Бао-юя и что ее надо выдать замуж, Си-жэнь смутилась, обиделась и, не выдержав, заплакала.

Хотя Бао-юй слышал этот разговор, он не знал, как поступить. Он решил вступиться за Си-жэнь и сказал мамке Ли, что Си-жэнь заболела и только что приняла лекарство.

– Если не веришь, – добавил он, – можешь спросить у других служанок.

Услышав эти слова, мамка Ли снова вышла из себя.

– Ты только и признаешь эту лису – где уж тебе считаться со мной? – напустилась она на Бао-юя. – К кому ты посылаешь меня спрашивать? Кто из них не потворствует тебе? И кто из них не подчиняется Си-жэнь? Знаю я все эти штучки! Вот отведу тебя к бабушке да к матушке и расскажу им, что здесь творится! Я тебя своей грудью выкормила, а теперь, когда ты вырос, мне даже чашку молока выпить нельзя? Разрешаешь своим служанкам перечить мне! Выгнать меня хочешь?

Мамка Ли заплакала. Но в этот момент вошли Бао-чай и Дай-юй, которые принялись ее уговаривать.

– Тетушка, будьте к ним великодушнее!

Увидев девочек, мамка Ли стала жаловаться, что ее обидели, не преминув упомянуть о том, как когда-то из-за чашки чая выгнали Цянь-сюэ и как она накануне выпила молоко.

В это время Фын-цзе находилась в верхней комнате, где подсчитывала доходы и расходы. Услышав шум, она сразу поняла, что мамка Ли опять чем-то недовольна, вдобавок она сегодня проигралась, ищет, на ком бы сорвать свой гнев, поэтому и решила побранить служанок Бао-юя.

Фын-цзе спустилась вниз, взяла мамку Ли за руку и сказала:

– Не сердитесь, нянюшка! После большого праздника старая госпожа только приходит в себя. Вы уже пожилой человек, и не пристало вам ругаться с этими девчонками, в то время как вы должны их наставлять! Неужели вы подняли здесь шум, чтобы рассердить старую госпожу? Скажите мне, кто вас обидел, и я накажу его. А сейчас пойдемте со мной: я угощу вас жареным фазаном, и мы выпьем вина.

Она увлекла мамку Ли, попутно приказывая Фын-эр:

– Возьми нянину палку и подай платок, чтобы вытереть слезы.

Мамка Ли, не чуя под собой ног, поспешила за Фын-цзе, приговаривая:

– На что мне моя старая жизнь! Пусть я вспылила, нарушила правила приличия и устроила скандал, пусть меня назовут бессовестной, но все же это лучше, чем быть козлом отпущения у этих потаскушек.

Бао-чай и Дай-юй были очень довольны вмешательством Фын-цзе, они захлопали в ладоши и с восторгом воскликнули:

– Спасибо ей за то, что она налетела, как ветер, и увела с собой эту старуху!

Бао-юй покачал головой и вздохнул:

– Никак не пойму, почему обижают слабых! Кто из девушек ее обидел, что она всю вину свалила на Си-жэнь?

Не успел он произнести эти слова, как Цин-вэнь, стоявшая рядом, перебила его:

– Никто из нас еще с ума не сошел! Зачем нам обижать ее? А кто ее обидел, пусть сам и отвечает! Впутывать других незачем!

Си-жэнь со слезами на глазах сказала Бао-юю:

– Твою старую кормилицу из-за меня обидели, а сейчас ты обижаешь других! Разве недостаточно, что я расстроена? Зачем ты еще других впутываешь?

Видя, что она и без того плохо себя чувствует да еще расстроилась, Бао-юй смирил свой гнев и стал уговаривать Си-жэнь отдохнуть и поспать. А когда он заметил, что Си-жэнь вся горит, он отказался уйти и остался в комнате, чтобы присматривать за ней. Он прилег рядом и стал утешать ее:

– Лечись и не думай о пустяках!

– Если б я сердилась из-за всякой ерунды, – с холодной усмешкой возразила Си-жэнь, – разве я могла бы прожить в вашем доме хоть минуту? Как же здесь жить, если каждый день происходят такие скандалы? Но если ты из-за меня будешь обижать людей, они это запомнят, и случись мне в чем-либо провиниться, все хорошее, что я сделала, они представят в дурном свете. А к чему это мне?

Из глаз ее снова покатились слезы. Но, боясь, как бы Бао-юй не разволновался, она пересилила себя и сдержалась.

Вскоре