Эфрит дрогнул бровью и осторожно улыбнулся, не смея верить в спокойствие девушки и не решаясь отчаиваться раньше времени.

Вечером пятого дня месяца велесеня, начинающего осенний хоровод праздников в северных землях – от Эрхоя до Поморья, – князь Тарлин Эрн шумно праздновал помолвку своей сестры на главной площади столицы.

После выстрела из арбалета на княжеском подворье Аста «болела» в сарае три дня. Лежала и глядела, как солнце вытапливает из сосновых досок слезы смолы. Женщина думала, что так плачет лето – уходит и отдает власть над Эрхоем осени. Еще недельку, не больше, солнышко по привычке будет припекать в полдень, огорчать крупными каплями смолы сосновые доски. А потом в тоску впадут тяжелые осенние тучи – и ее свадьба станет делом семейным, отмечаемым в узком кругу теплого терема. Разве это правильно? И так, видимо, придется уезжать, муж-то не местный, и даже – не человек, как выяснилось. Брат же наверняка хотел бы отдать княжну по обычаю родной земли.

Свою лепту в решение некогда тихой Асты требовать исполнения желания и не бояться спорить внесли и басовитые покаянные причитания сотника гномов Ктыра, прерываемые стуком крепкого лба о бревна княжеского терема. Гном плакал, рвал бороду и не находил себе места. Он полагал, что княжна при смерти, ведь сам стрелял, знал и свою меткость, и чудовищную, неотвратимую силу боевого арбалетного бгррыха.

В первый день осени Аста позвала брата и потребовала объявить о ее чудесном исцелении, чтобы огласить помолвку, отпраздновать осенины и сберечь от разрушения терем, вздрагивающий от звучного гномьего раскаяния. Тарл охотно и, прямо скажем, с большим облегчением согласился. В полдень на площади перед Приказом была оглашена княжеская воля. Жители Хорда за княжну порадовались – не век же ей в девках сидеть. Да и репутация заезжего сапожника Косуты взлетела до небес после истории с гномами: чем не жених? Оно конечно, кумушки в торговых рядах привычно перемывали кости жениху, попавшему в центр внимания города, – человек немолодой и, по слухам, прежде крепко пил. Кроме того, прихрамывает. Вид имеет унылый, с чего радоваться-то? Осень на дворе – а двора своего и нет! Так ведь и невеста не первая по столице красавица, снисходительно усмехались дородные купчихи, привыкшие расхваливать свой товар и не замечать в чужом ничего толкового и достойного внимания.

Эрхойцы сошлись в одном: будет праздник, и это – хорошо. С гномами молодой князь замирился, и без помолвки есть что отметить. Большое дело! Бородатые коротышки носятся по всей столице, стучат молотками, пилят, зычно перекликаются – и город на глазах молодеет и хорошеет под их умелыми руками.

Ктыр лично соорудил навес для праздника и закупил наилучшие вина, без особых обсуждений остановив обоз купца на проходящем вдоль границы тракте. Второй обоз неугомонный сотник проверил на предмет пряностей, в третьем подобрал достойную плюшевую обивку для кресел главных гостей. В складчину «каторжане» приобрели для князя, точнее, для молодых пару великолепных коней из Бильсы. Выбрали там же, на дороге, и даже по хорошей цене: купцы опасались отказывать, зная о недавних бесчинствах гномов.

Утром перед праздником Аста долго разговаривала с Ктыром, и гном наконец поверил, что прощен и может с полным правом сохранить поредевшие за три дня остатки бороды. Княжна выглядела вполне здоровой, радовалась подаркам и первому в своей жизни настоящему торжеству, целиком посвященному ей.

Город гулял основательно, успев не только оценить размер гномьих винных запасов, но и пополнив его заранее отменным местным пивом, потому что щедрость заразительна, и переплюнуть гномов хотелось многим.

Погода удалась. Солнышко грело, ничтожный ветерок как раз годился, чтобы разносить соблазнительные запахи по городу, но не выплескивать их понапрасну за частокол стен. Все, кому не хватило мест за накрытыми столами гномьей постройки, расселись не хуже, вытащив из домов и трактиров подходящую мебель. Оттуда же беспрерывно подавали блюда и закуски, оплаченные упрямыми подгорниками в обход князя и его нищей казны.

На закате город, подогретый красным вином и золотистым пивом, уже полагал, что Аста вполне милая девушка, а ее жених замечательно красив. Правда, князь сильно подозревал, что после следующей пары бочек вина жениха и невесту станут путать не только по именам, но и в лицо. Уже трое поздравили с помолвкой Дюжа: он сидел ближе и удобнее! Дородная трактирщица попыталась слезно уговорить попавшегося под руку гнома принять для полноты семейного счастья вышитое полотенце с замечательным, но скользким и пару раз надкушенным караваем. Гном шарахнулся и заверил женщину, что он точно не Аста… Зато начальник стражи жениться не отказывался, видимо распробовав вино.

Когда к Дюжу дружно подошли сразу три гнома, сотник всхлипнул и пообещал никогда больше не говорить ни единого плохого слова о горах и их добрейших жителях. Приглядевшись, страж – даже навеселе довольно бдительный – вспотел и посерьезнел: гномами были только двое, а третий их спутник оказался рыж, но слишком высок для подгорника. Стремительно трезвея, Дюж вскочил, чуть не опрокинув скамью. Никто из «каторжан» не имел столь внушительного вида. И тем более ожерелья из хрустальных бусин размера, не позволяющего предположить даже спьяну, что это – алмазы.

Но Дюж торопливо придержал скамью, выпрямился и – предположил, ужасаясь продолжению своих опасных мыслей до ледяного озноба спины и внезапно наступившей глянцевой ясности сознания.

– Мне следует представить гостей князю, – негромко сообщил рослый рыжий воин.

– Приветствую, Жас, – беззвучно возник рядом с Дюжем настоящий жених, придержав пошатнувшегося сотника. – Идем, Тарл здесь.

– Чтоб мне любимый молот на мизинец уронить, – восхитился наместник Лирро. – Это из-за тебя столь изрядно гуляют? А мама в курсе того, что ты вытворяешь?

– Пока нет, – поежился Лильор. – Я полагал, ты в Леснии.

– Был, бегу оттуда, на дороге столкнулся лоб в лоб с семейкой Гррхон, – весело сообщил эльф. – Идем, они уже полчаса ходят в алмазах-рубинах и страшно злы. Ты же знаешь, как бабушка Рона звала ожерелье короля.

– «Связкой несъедобных леденцов», – пробасил Збыр, нервно дергая знак власти. – Дрянь та еще! Что я, праздничное дерево эльфов – таскать эдакую веселую штуковину?

– Да ладно, терпи, вдвоем народец развлекаем, – мрачно согласился король Бронг. – Мои рубины нормальному взрослому мужику подходят не больше твоих алмазов. Жас, я готов тебе одолжить молот для мизинца, ну чего ты нас вынудил шутами рядиться, а?

– Его светлость князь Тарлин Эрл, – приволок владыку Эрхоя расторопный Лильор, на ходу шепотом объяснив бодрому и ракрасневшемуся князю, как следует себя вести и кто прибыл. – Тарл, это их королевские величества Бронг и Збыр. Скажи, что ты в восторге, и закончим официальную часть.

Князь праздновал давно и был заметно пьян. Не вином, а общим настроением солнечного дня. Все складывалось так удачно и здорово, как никогда прежде. И Тарлу казалось, что благодать вечера, наступившего вслед за шумным торжеством, уже невозможно испортить. Счастливая Аста, оказывается, великолепно танцует. Ее жених – сразу видно – рад помолвке и смотрит на княжну с искренним восхищением. Столица краше день ото дня, урожай хороший – впервые за четыре года, кони из Бильсы, подаренные гномами, бесподобны…