мгновение. Они уходили с поляны, продолжая держаться за руки. Сама принцесса не имела ни малейшего понятия, насколько хватит ее воздействия, прежде чем твари вернутся вновь. И хватит ли у нее сил на нечто подобное во второй раз. То ли после примененной ею эмпатии, то ли потому, что напряжение последних дней вдруг схлынуло, оставив после себя пустоту и умиротворение, но Йолинь чувствовала себя такой уставшей, что едва поспевала переставлять ноги, следуя за Риком.

Когда они ступили на территорию леса, Рик глубоко вздохнул. Так, словно он долгое время провел под водой без возможности дышать. Йолинь будто почувствовала, как по телу Властителя зазмеилась и завибрировала энергия. Она не причиняла боли принцессе, что продолжала держать Рика за руку, но Йолинь чувствовала всю непокорную мощь стихии, что возвращалась в тело мужчины. Сама она не испытывала ничего подобного, хотя и ощущала некий дискомфорт все то время, пока они были на поляне возле огромной скалы. Рик не стал тратить время даром. Он тут же начал сплетать нити для построения портала. Да, сейчас они должны уйти отсюда как можно скорее, чтобы вернуться и зачистить пещеры. Но о том, что будет потом, он подумает уже немного позже.

Всего один шаг, и как будто все произошедшее с ней за последние дни – это всего лишь навеянный сон, от которого не осталось и следа. Вот, мгновение назад они стояли на окраине мертвого леса, а сейчас у ворот дома, который за столь короткий срок стал ей родным. Она никогда не знала, что бывают места, куда тебе хочется возвращаться, потому что это самое «место» гораздо больше, чем просто жилище. Тут есть друзья, воспоминания и реальность, которые греют тебя. И что бы ни было, тут ты словно в объятьях матери. Ты защищена.

Йолинь глубоко вздохнула и улыбнулась, когда перед ее мысленным взором встала картина с наполовину ощипанной курицей в руках у озорно визжащей Вени. Суми тоже скучал. Правда, она не очень поняла: по тому, что держала в руках женщина, или по самой Вене.

– Беги, – усмехнулась она, а Суми не заставил себя упрашивать и был таков.

Они стояли во внутреннем дворе его родового гнезда, а вокруг царила такая тишина, что даже Йолинь, которая в иное время порадовалась бы подобному затишью, вдруг стало не по себе.

Судя по солнцу, день в самом разгаре, оттого было немного не по себе. Неожиданно из двери, которая вела на кухню, выскочил Суми и, даже если бы принцесса не могла считывать его эмоции, она все равно смогла бы заметить разочарование на его морде. Судя по ощущениям, Суми не нашел свой объект страсти и сейчас жадно принюхивался к запахам, которые витали вокруг, чтобы найти Веню.

– Куда их всех демоны утащили, – вслух возмутился Крайс, – я так жрать хочу, кто бы знал! – сплюнул он.

Тем временем Йолинь почувствовала изменения в настроении Суми. Он взял след и значительно взбодрился, со всех ног устремившись прочь от дома Рика туда, куда они только мечтали однажды отправиться вместе. Он унесся по дороге, которая вела непосредственно в город.

– Думаю, нам за ним, – озвучил Крайс их общую мысль.

Путь вышел недолгим, учитывая то, что Суми не бросился напрямик в город, стоило ему спуститься с холма, как он тут же взял влево, туда, где простиралась объездная дорога, а совсем скоро они и вовсе оказались на еще одном склоне, где в самом низу протекала горная река Тирта. Тут ее русло было широким и относительно спокойным. Первое, что насторожило, прежде чем они увидели саму реку, это странный вой. Так, словно выло какое-то животное. Протяжно, на одной высокой ноте. Йолинь невольно запнулась, ощущая эманации чужой скорби. Неужели, что-то произошло, пока их не было? Но стоило выйти на сам холм, дорога с которого вела к берегу, и увидеть то, что происходило внизу, как девушка и вовсе запуталась в происходящем. Казалось, там собрался весь город. Женщины громко плакали, в то время как по руслу Тирты двигались горящие ладьи. Причем полыхающих кораблей было больше десяти, и эта процессия сильно напоминала диковинного огненного змея, которому вздумалось поплавать в неспокойных водах реки.

– Что они делают? – тихо спросила она Рика.

Рик лишь прищурился, высматривая что-то или кого-то в толпе людей. Йолинь проследила за его взглядом и не без раздражения заметила женщину, которая, казалось, повисла на руках у одного из мужчин и непрестанно плакала. Узнать ту, которая так поспешно заняла ее место в доме, было несложно. Марсия выглядела убитой горем и показывала свою скорбь так открыто, что ни у кого не возникло бы сомнений в правдивости ее эмоций. Она выла и стенала, смотря, как догорают корабли, периодически начинала задыхаться, точно была на грани обморока, но вовремя приходила в себя, и все начиналось по новой.

– Ты посмотри, как красиво тебя хоронят! – восхитился Крайс. – Сколько добра пожгли, эх, – вздохнул он. – Как думаешь, может, хоть порты запасные оставили или все спалили, чтоб на том свете у тебя зад не мерз?

– Боюсь представить, – сквозь зубы процедил Рик, с силой сжимая кулаки и решительной походкой устремляясь вниз по склону.

Сперва их пропускали неохотно, но стоило людям вокруг понять, кто перед ними, как женщины тут же, будто по команде, прикрывали рты руками и замолкали, а мужчины просто молчаливо уступали им дорогу, попутно отставляя в сторону жен и дочерей. Рик двигался вперед так, словно не замечал никого и ничего вокруг. Йолинь, удерживая Суми за холку, старалась не отставать. Но все же как-то так вышло, что они втроем оказались у Властителя за спиной. Девушка не решалась открываться навстречу окружающим ее эмоциям. Хватало и того, что она видела: шок, неверие, надежда, радость, облегчение.

Постепенно вокруг воцарилась гробовая тишина. И, пожалуй, лишь те скорбящие, что стояли в самых первых рядах, все еще продолжали плакать, не замечая того, что происходит позади них. Были среди них и жены Саймона и Бэррока, дети Торина и Римана, родственники других мужчин, которые уже никогда не вернутся домой. Долгие столетия они были его семьей, и все, что осталось от них – это фальшивые костры! Им даже нечего было положить внутрь, чтобы похоронить их так, как они того заслуживали! Поодаль ото всех стояла Веня. Женщина смотрела куда-то в сторону догоравших кораблей. Ее взгляд казался таким пустым и потерянным. Женщина заметно осунулась за прошедшие дни. Не было больше ни задорного румянца во всю щеку, ни озорного блеска в глазах.