вас, не в силах разрушить эту башню». И она сказала ему: «Милый мой друг, я буду здесь часто, и вы будете в моих объятиях, а я в ваших». Она хорошо держала слово; ибо мало было дней и ночей, когда она не была с ним. Она туда входила и выходила по своей воле; но не Мерлин, который никогда уже не покидал этой крепости,

– где он, может статься, пребывает и поныне.

V. Помолвка Артура и Гвиневры. – Бегство короля Риона Датского. – Отъезд Артура в Галлию

Мы опередили ход повествования, завершив историю любви Мерлина. Теперь следует вернуться вспять и снова найти пророка в Кармелиде, куда он отправился, дав наставления сенешалю короля Бана Беноикского и нанеся первый визит Вивиане в Бриокском лесу.

Король Леодаган и сам Артур очень нуждались в его советах. Под Кароэзой собралась многочисленная армия, ожидая от него всеобъемлющих указаний. Советы пророка можно свести к немногим словам: не дать шпионам вражеской армии ни в коей мере разгадать план атаки; разбить все силы на десять полков, первые из которых выйдут ночью захватить врасплох лагерь датчан, спящих беспробудно после дневного разгула; «ибо в их войске наступило великое изобилие зерна, мяса и вина». Беспечность Сенов была такова, что они даже не выставили стражу перед шатрами, а подступы к ним были защищены лишь заграждением из повозок. Другим полкам было велено в соседнем лесу ждать сигнала, чтобы выйти, подобрать беглецов или же переломить ход сражения. Воздержимся от повторения вслед за романистом долгого рассказа о битве, данной королю Риону под Данблезом; достаточно сказать, что после жестокой баталии бородатому королю придется снова взойти на свои корабли и вернуться в Данию без бороды Леодагана, главного предмета его вожделений.

Пока приводили войска в последнюю готовность накануне боя, кузен Леодагана, юный Гиомар, чьи лживые слова окажутся столь пагубны для Гвиневры[420], вошел туда, где совещались три короля, Артур, Бан и Богор. Его послал Леодаган с просьбой прийти к нему. Они тут же сели верхом и прибыли на двор перед дворцом, где король Кармелидский взял их под руки и проводил в высокую залу. Когда они расселись, он заговорил:

– Хочу, чтобы вы уразумели, как я вас люблю и уважаю: вам я обязан спасением своей короны и жизни. Оттого я и жажду узнать имена моих избавителей; я обещал не выспрашивать их; но хотя бы окажите любезность, не медлите с ответом.

Произнося эти слова, король глядел на них смиренно; и когда он заметил, что они колеблются с ответом, будто ожидая совета от Мерлина, слезы от сердца подступили к его глазам и оросили лицо; он не мог вымолвить ни слова и упал им в ноги. Артур поспешно поднял его, и все пятеро уселись на места.

Мерлин прервал молчание:

– Так вы желаете знать, сир, кто мы такие? Выслушайте вначале, ради чего мы пришли. Вы видели сами, сто́ящий ли рыцарь этот юнец; и хотя вы венценосный король, но он богаче вас друзьями, землями и родней. Он еще не женат; если мы и бродим по стране в поисках подвигов, то единственно в надежде найти владетельного барона, согласного выдать за него свою дочь.

– Э! Боже мой, зачем же столько искать? – воскликнул Леодаган, – у меня дочь прекраснее и умнее всех на свете, и воспитана лучше некуда по нашим временам. А ее родовитость и ее приданое отнюдь не умаляют ее достоинств; если вам так угодно, я отдам ее ему в жены, да еще и все мои земли после моей кончины, ибо у меня нет другого наследника, кроме нее.

Мерлин ответил, что предложение сие, конечно же, отвергать не следует; и Леодаган сам пошел уведомить дочь, наказав ей облачиться в самые богатые свои одежды. Он взял ее за руку и проводил туда, где ожидали четверо спутников; в это время в залу вошли самые знатные бароны его страны и все рыцари Круглого Стола. Говоря так громко, чтобы слышали все, Леодаган провозгласил:

– Юный сир, имени которого я еще не знаю, подойдите и получите в жены мою прекрасную и любезную дочь, и в приданое, после моей кончины, все угодья, зависимые от меня; я не мог бы передать их человеку более достойному.

Тогда Артур выступил вперед и сказал:

– Премного благодарен.

Леодаган взял его правую руку, вложил ее в руку своей дочери, и епископ Кароэзский огласил помолвку.

Посреди ликования всех присутствующих Мерлин подошел к Леодагану:

– Сир, вы отдали свою дочь, еще не ведая, кому вы ее вручили. Знайте же вы и все вокруг, что ваш зять – Артур, король Бретани, сын короля Утер-Пендрагона. Он ваш сюзерен; вы и все люди этого королевства должны принести ему присягу; пусть же каждый исполнит этот долг, и потом мы с тем большей верою пойдем войной на короля-бородача. Что же до этих двух достойных мужей, они двоюродные братья и венценосные короли: один – Бан Беноикский, другой – Богор Ганнский; все их спутники – бравые рыцари и благородные бароны, сыновья владетелей и шателенов.

Не спрашивайте, радовались ли этим словам король Леодаган и его приближенные. Рыцари Круглого Стола тотчас подошли к Артуру и принесли ему клятву верности. То же сделал король Леодаган, а вслед за ним и все бароны. Затем все сели за угощение в честь помолвки и прослушали такую прекрасную мессу, что краше и пожелать нельзя.

– Теперь, – сказал король Леодаган, – пусть Богу угодно вершить надо мной свою волю, раз моя дочь и мои земли назначены достойнейшему на свете мужу.

Во главе десяти полков, отряженных для битвы, встали три короля – Артур, Бан и Богор, тридцать их соратников и двести пятьдесят рыцарей Круглого Стола; Мерлин нес Дракона, главный стяг Бретонцев. Второй полк был доверен Гиомару. Третий – Климадасу, племяннику мудрой дамы из Невозвратного леса. Четвертый – Брио, или Бриё, владельцу чудесного замка Клодас. Пятый – прославленному рыцарю Скидолу. Шестой – королю Бельшису. Седьмой – Идеру из Северо-Западной земли, кому уготовано было славное приключение с пятью кольцами, которые он снял с пальцев мертвого рыцаря, требуя отмщения. Восьмой – Ландону, племяннику Клеодалиса. Девятый – мессиру Груэну Пестремолю, бравому рыцарю с кошачьим носом. Наконец, десятый – Леодагану и Клеодалису, его сенешалю. В каждый из этих полков входило от семи до десяти тысяч человек[421].

Когда Артур потребовал свои доспехи, Гвиневра подошла и помогла ему облачиться. Она подпоясала его, укрепив меч с левого боку,