престолом господнем. Сошел с амвона, помолился всем иконам, стоявшим в иконостасе, приложился ко всем прочим иконам, которые висели на колоннах. Вышел на паперть, и так мне стало грустно, кажется, не расстался бы с храмом Сергия преподобного. Немного успокоился и пошел в обратный путь. Посмотрел, нигде Онисима не видать. Спросил прохожего: не видал ли такого парня? «Прошел», — говорит.

Вскоре и я сам увидел его, догнал, и мы пошли вместе мимо тех же церквей и семинарии, у колокольни вошли в церковь. Тут нас подозвал к себе монах. «Вот, — говорит, — гроб, в котором лежал преподобный Сергий. Кто приложится к этому гробу, получит исцеление». Мы приложились. Монах повел нас дальше. «Здесь, — говорит, — архимандрит положен, на его гробу служат панихиды». Мы приложились к раке преподобного. Вошли в алтарь, там плащаница, приложились к ней. Рядом распятие Христово, приложились к нему. В средней церкви монах показал нам камень от гроба святого Лазаря. Отошли немного, и открылась нам такая красота: на высокой, покрытой мохом горе стоит сам господь Иисус Христос, а по бокам Илья и Моисей; чуть пониже — три ученика его. Все выделано так, будто все это живые люди. Выше горы алтарь, впереди хоры, тут служат литургию. А по горе по всей растенья, цветы и листья разных трав. Но вот, довольно насмотревшись на все это и помолившись, мы вышли из церкви и пошли в обратный путь».

Брат Ваньки Каина

Кировский журналист-краевед В. Пленков писал однажды о знаменитом русском борце, вятиче Павле Банникове, носившем в цирковых и спортивных кругах прозвище Ванька Каин. Банников входил в ряды сильнейших русских борцов, назывался равным с Иваном Поддубным, Иваном Заикиным, Николаем Вахтуровым, Петром Крыловым, вятичами Василием Бабушкиным, Григорием Кощеевым. Непобедимый Банников уступал только Поддубному. Свирепая его внешность была полной противоположностью его мягкому, добродушному характеру. По данным В. Пленкова, Павел Банников скончался от дизентерии в 1914 году в Америке.

Неожиданно в руки мне попала тетрадь воспоминаний, написанная братом борца Василием Банниковым. Оказывается, их было пятеро братьев: Федор, Афанасий, Павел, Алексей и Василий и сестра Пелагея. Отец их Иван Иванович умер в 1913 году, мать в следующем. Их родина — Орловский уезд, ныне Халтуринский район.

О Павле автор записок сообщает следующее:

«Брат Павел большей частью дома не проживал, с малых лет в Сибири на заводах молотобойцем, где сильно физически развился, в городе Иркутске принят был борцом цирка, ездил по городам Сибири, а потом поступил в Петрограде в цирк Чинизелли. В 1914 году приезжал в гости домой в дер. Банниковы, после чего уехал с труппой борцов во Францию, а потом в Южную Америку, в Рио-де-Жанейро и с этого времени до сих пор от него нет никаких известий. По некоторым данным, пароход, на котором он ехал, подорвался на мине в Атлантическом океане и затонул…»

Нам интересен и сам Василий Иванович, и, думаю, выбранные места из его воспоминаний будут любопытны многим.

«…Детство свое я проводил при родителях, когда исполнилось 8 лет, был отдан в начальную школу в село Русаново в пяти километрах от родины. По окончании начальной продолжал учиться в Орлове, ныне Халтурин, в 1903 году окончил городское училище, жил в деревне при родителях… родители часто болели, и приходилось за ними ухаживать и вести хозяйство. Родители жили очень дружно с соседями, так как характером были весьма спокойными и вежливыми, а мать особенно к бедным жалостлива, причем как отец, так и мать были трезвые и в обществе нескандальные, и поэтому у меня выработался характер трезвый и нескандальный…

В 1910 году, в ноябре месяце, был призван в армию, принят в Балтийский флот матросом-новобранцем, что было для меня большой мечтой. Привезли в Крюковские казармы, где распределили кого куда, и я попал в город Кронштадт, где сводили в баню и экипировали, то есть надели матросскую форму и перевели в экипаж. Учиться строевому делу для меня трудностей не представляло, но для некоторых было большой трудностью, особенно малограмотным, их подвергали оскорблениям и наказаниям взводные, и поэтому один из матросов ночью повесился на лестнице перил, что произвело на нас удручающее впечатление… (далее следует описание учебы, открытие памятника адмиралу Макарову)… В марте 1911 года ездили на принятие присяги в Красное Село на площади напротив Екатерининского дворца. После этого нас списали по судам, я попал в учебную команду комендоров судна «Петр Великий», а рядом в гавани стоял броненосец «Андрей Первозванный», дредноуты «Гангут» и «Петропавловск», учебное судно «Александр II», обучающее комендоров и гальванеров. До открытия навигации экипажи обучались артиллерийскому делу. В апреле пошли в плавание (описание первой учебной навигации, посещение Гельсингфорса, ныне Хельсинки, Нарвы, Гангута, Ревеля, Риги)… На острове Карлос были свидетелями дуэли старшего офицера с судовым врачом из-за ревности к жене ст. офицера, при этом врач был сильно ранен и отправлен в госпиталь и больше на корабль не возвращался. Второе событие: в июне приезжал на яхте «Штандарт» Николка Кровавый, то есть бывший царь, с ним вместе бывший французский президент Пуанкаре со свитой для закладки Ревельского порта. Третье событие было на крейсере «Рюрик», объявили матросы протест в пище — не стали брать обед, приготовленный из гороха, после чего зачинщиков арестовали, но обед изготовили из мяса, а гороховый выбросили за борт, в тот же день крейсер снялся с якоря и ушел в море.

Зимой в свободное от учебы время отпускали в город, посещали кино и концерты в Морском манеже, причем у нас был устроен каток, катались на коньках под духовой оркестр; иногда на судне устраивались спектакли матросами-любителями, на судне была прекрасная библиотека и читальный зал, но, однако, революционные идеи преследовались… (далее производство в унтер-офицеры и направление на Тихоокеанский флот)… поезд шел через станции Оричи и Вятку, а потом по Сибирской и Кругло-байкальской железной дороге, особенно понравилась поездка по КВЖД через Маньчжурию, Харбин и станцию Пограничная. Природа богата рыбой и дичью, так как там масса озер… Прибыли во Владивосток в начале апреля 1913 года, где нас встретили торжественно с оркестром и поместили в экипажи, устроив хороший обед. Я попал на крейсер «Жемчуг» в качестве старшего артиллериста. Получил от брата Павла в подарок фотокарточку и двадцать рублей денег… В мае наш крейсер был направлен в Шанхай и Ханькоу для охраны концессий, где были чайные фабрики Перлова и Высотского. Нам было показательно, в каких тяжелых условиях живут бедные китайцы: тяжелый труд, плохое