Безусловно, существует еще одна важная составляющая человеческого суперорганизма, последний фактор иммунной системы: виром человека.

В начале 2000-х годов, когда Джоэл Уэйнсток исследовал свиного власоглава в Айове, судьба в виде экономического краха предоставила одному аргентинскому неврологу возможность провести свой эксперимент с гельминтами.

Чаще всего мы представляем себе прогресс в санитарно-гигиенической области как односторонний процесс. Достаточно построить систему канализации, проложить водопровод и организовать сбор мусора — и вот она, современность. Возврата назад нет. Однако регресс все же возможен. Именно это произошло в Буэнос-Айресе за несколько неспокойных лет на рубеже тысячелетий.

Аргентинский песо начал свободное падение. Инфляция подскочила. Уровень безработицы повысился на 24%. Протестующие вышли на улицы. Во время беспорядков погибли десятки людей. Два президента подали в отставку один за другим. Аргентинцам было запрещено забирать деньги из банков, к тому же из-за резкого падения курса валюта страны обесценилась, поэтому многие из них перешли на бартерную экономику. Более половины жителей страны оказались за чертой бедности. По некоторым оценкам, от 30 000 до 40 000 человек начали собирать картон и относить его на предприятия по утилизации отходов, чтобы заработать на жизнь. Этих людей называли «картонерос».

Для Хорхе Корреале из Института неврологических исследований доктора Рауля Карреры в Буэнос-Айресе все эти массовые беспорядки привели к росту инфекционных заболеваний. Клиника предоставляла бесплатное медицинское обслуживание малоимущим жителям города. У некоторых больных рассеянным склерозом из бедных районов начали появляться симптомы эозинофилии — повышения уровня эозинофилов, одного из видов белых кровяных клеток. Как правило, эозинофилия указывает либо на аллергию, либо на паразитарную инфекцию. Однако ни у одного из этих пациентов не было в семье истории аллергических заболеваний, поэтому, когда Корреале распорядился взять у больных анализ кала, его не удивило, что они оказались носителями самых разных гельминтов, таких как крохотный ленточный червь грызунов Hymenolepis nana, а также человеческий власоглав, гигантский круглый червь, ниточная нематода и острица.

В некоторых районах существенно ухудшились санитарные условия, однако Корреале, знакомый с работой Уэйнстока, увидел в этом возврате к прошлому благоприятную возможность. Как естественное заражение гельминтами может повлиять на аутоиммунные заболевания? Был только один способ выяснить это. Корреале собрал таких пациентов и рассказал им о следующей гипотезе: паразитарная инфекция сдерживает развитие аллергических и аутоиммунных заболеваний у животных; некоторые считают, что то же самое происходит и с людьми. Корреале упомянул также об исследованиях Уэйнстока со свиным власоглавом. А затем сделал пациентам предложение: они могут оставить гельминтов, находясь при этом под пристальным наблюдением. Возможно, паразиты помогут им справиться с рассеянным склерозом.

Предполагалось, что Корреале будет фиксировать развитие болезни у этих пациентов посредством магнитно-резонансной томографии. Кроме того, участники исследования могли в любой момент избавиться от паразитов, приняв соответствующий препарат. Двенадцать пациентов согласились на участие в эксперименте. Так началось исследование, которое могло стать чрезвычайно важным для лечения ужасающего и безжалостного аутоиммунного заболевания: постепенного и неуклонного разрушения миелиновой оболочки нейронов, медленно перерастающего в мучительный паралич.

Более шести столетий назад пятнадцатилетняя голландская девочка Лидвина упала, катаясь на коньках, и сломала ребро[446]. Это падение стало первым признаком хронической болезни, от которой она страдала всю свою жизнь. Впоследствии у Лидвины отмечались приступы головокружения, слабость конечностей и затуманенное зрение. В девятнадцать лет она уже не могла ходить. В итоге ее почти полностью парализовало. Перед смертью, которая наступила в возрасте 53 лет, она могла двигать только левой рукой[447].

В конце XIX столетия (через 500 лет после падения Лидвины) церковь канонизировала ее как Лидвину из Схидама, святую покровительницу фигуристов и конькобежцев. При жизни Лидвины один из священников высказал предположение о том, что ее недуг ниспослан Богом, а страдания имеют божественное предназначение. Однако неврологи помнят Лидвину по другим причинам. Судя по описанию ее прогрессирующего заболевания, это был первый зарегистрированный случай рассеянного склероза.

Таким образом, рассеянный склероз — далеко не новая болезнь. Тем не менее, подобно сенной лихорадке и воспалительным заболеваниям кишечника, распространенность рассеянного склероза, по всей вероятности, выросла на протяжении XIX столетия. В 1822 году незаконнорожденный внук британского короля Георга III Август д’Эсте потерял зрение[448]. Ему было 28 лет. Впоследствии зрение восстановилось, но появились другие проблемы, такие как слабость ног, ночные спазмы и недержание, преследовавшие его всю оставшуюся жизнь. Август д’Эсте умер в 54 года. Д’Эсте вел подробный дневник, и на его основании ученые считают его болезнь первым зафиксированным случаем рассеянного склероза.

Первое описание того, что происходит в случае развития этой болезни с биологической точки зрения, появилось в 1838 году[449]. Именно в тот период шотландский иллюстратор Роберт Карсуэлл сделал рисунки мозга и мозгового ствола женщины, умершей от паралича. Пробу ткани покрывали коричневые бляшки и рубцы. Через несколько лет Жан Крювелье обратил внимание на аналогичные поражения головного и спинного мозга двух женщин, страдавших слабостью конечностей, затуманенным зрением и впоследствии параличом. И Крювелье, и Карсуэлл много раз видели мозг, пораженный болезнью (особенно сифилисом), и оба считали эти бляшки и рубцы «загадочными» и «специфическими».