Описание совокупности симптомов рассеянного склероза обычно ставят в заслугу французскому неврологу Жану-Мартену Шарко. В 1868 году он описал sclérose en plaques («бляшечный склероз»): не имеющее видимых причин воспаление, уничтожающее фрагменты миелиновой оболочки нейронов. Это дегенеративное заболевание приводило к невнятной речи, размытому зрению и проблемам с координацией. К счастью, оно встречалось редко: за всю свою карьеру Шарко зафиксировал менее сорока случаев.

Однако к концу XIX столетия, когда роскошные курорты начали обслуживать представителей высших слоев общества, страдавших сенной лихорадкой, а британских врачей озадачила волна воспалительных заболеваний кишечника, в Англии, Канаде и Соединенных Штатах Америки появлялось все больше случаев рассеянного склероза. В 1921 году, через десять лет после того, как в Лондоне было проведено аналогичное совещание для обсуждения «неинфекционной дизентерии» (воспалительных заболеваний кишечника), Ассоциация по исследованию нервных и психических заболеваний созвала в Нью-Йорке совещание, посвященное рассмотрению тревожной ситуации с прогрессирующим заболеванием нервной системы, которое встречалось все чаще.

Какой бы ни была распространенность рассеянного склероза до промышленной революции, в ХХ столетии количество случаев этого заболевания в промышленно развитых странах однозначно увеличилось. Ученых с самого начала озадачивали значительные различия в распространенности рассеянного склероза. В целом оно встречалось все чаще по мере удаления от экватора. Даже в одной стране — США — среди жителей северных районов рассеянный склероз встречался чаще, чем среди южан. Учитывая этот широтный градиент, можно предположить, что свою роль сыграл витамин D. Однако народы, обитающие на высоких широтах (такие, как саами из Северной Скандинавии, инуиты из покрытых льдом районов Северной Америки и Гренландии и даже маори из Новой Зеландии), не подчинялись этому правилу и почти никогда не болели рассеянным склерозом. А когда упал железный занавес, ученые увидели, что у жителей Восточной Европы рассеянный склероз встречается реже, чем у обитателей Западной Европы, хотя они жили на одной широте.

Такая странная схема распространенности этого заболевания могла быть связана с этнической принадлежностью. Тысячу лет назад викинги либо прибывали из стран с самой высокой заболеваемостью рассеянным склерозом (таких, как Норвегия и Шотландия), либо оседали в таких странах. Куда бы ни эмигрировали шотландцы, в том числе в Северную Ирландию, распространенность рассеянного склероза была в этих местах сравнительно высокой. Возможно, в генах викингов был какой-то дефект. Это объяснило бы неуязвимость инуитов и саами перед этой болезнью.

Однако с течением лет в первой половине ХХ столетия такое объяснение также становилось все менее убедительным. У людей, иммигрировавших из стран Южной Азии в Великобританию, был более низкий риск развития рассеянного склероза, однако их дети, явно не потомки викингов, имели такой же риск, как и у коренных британцев[450]. Более того, результаты исследований с участием однояйцевых близнецов показали чрезвычайно низкий коэффициент совпадения генетических признаков — 31% в одном исследовании и 24% в другом[451].

В середине ХХ столетия ученые начали связывать рассеянный склероз с гигиеной[452]. В Израиле риск развития рассеянного склероза находился в прямо пропорциональной зависимости от санитарных условий, в которых жил человек в десятилетнем возрасте. Водопровод, туалет со сливом и проживание меньше чем двух человек в одной комнате — все эти факторы повышали вероятность развития этого заболевания в более позднем возрасте. С другой стороны, использование уличного туалета и дождевой питьевой воды, а также проживание более двух человек в одной комнате в детстве — все это защищало от развития рассеянного склероза в зрелости. Ученый Ури Лейбовиц назвал это «санитарной гипотезой» за два десятка лет до того, как Дэвид Стрэкан сформулировал «гигиеническую гипотезу» в отношении аллергических заболеваний.

Другие ученые связывали риск развития рассеянного склероза с социально-экономическим статусом и инфекционной нагрузкой. В Южной Африке у коренных африканеров голландского происхождения этот риск был в десять раз меньше, чем у недавних иммигрантов из северных районов Европы и Великобритании[453]. С другой стороны, коренные носители английского языка находились примерно посередине: у них риск развития рассеянного склероза был в три с половиной раза выше, чем у носителей африкаанс, но ниже по сравнению с иммигрантами, недавно прибывшими из Европы.

В то же время казалось, что представители народа банту, проживающего в Южной Африке, не подвержены этой болезни. «Среди 15 миллионов банту Южной Африки не обнаружено ни одного случая рассеянного склероза… хотя в крупных городах есть хорошие больницы банту с квалифицированными неврологами», — писал в 1971 году врач Джеффри Дин, который изучал этот вопрос. «Эта болезнь все же встречается у цветных (людей смешанного происхождения), а также у южноафриканцев азиатского происхождения, однако это бывает крайне редко», — отметил он.

Эта закономерность напоминает распространенность паралитического полиомиелита. Как и в других местах, в которых условия жизни существенно отличались в зависимости от класса и этнической принадлежности, коренные чернокожие жители Южной Африки, обитавшие в более скученных условиях и чаще контактировавшие с орофекальной инфекцией в раннем возрасте, реже страдали паралитическим полиомиелитом по сравнению с белыми представителями высших классов.

Эти различия не были следствием отсутствия контактов с вирусом полиомиелита. Напротив, чернокожие контактировали с ним чаще и в более раннем возрасте. Однако в этом случае воздействие вируса в младенческом возрасте проявлялось в виде относительно слабых симптомов вроде небольшой температуры или болезнь вообще могла не проявляться. Младенцы, зараженные вирусом полиомиелита, в большинстве случаев избегали паралича, в отличие от детей старшего возраста, подростков и взрослых.

Было очевидно также, что в Южной Африке не все белые подвержены развитию паралитического полиомиелита в равной мере. Эта болезнь поражала коренных белых жителей, среди которых реже встречался рассеянный склероз — примерно в два раза реже, чем у иммигрантов из Европы. Дин применил это наблюдение по отношению к рассеянному склерозу. Он считал, что образ жизни африканеров идет им на пользу. Они занимались сельским хозяйством, имели большие семьи и жили вместе с домработницами и нянями из числа банту. По сравнению с англоязычными жителями Южной Африки африканеры предположительно чаще и раньше контактировали с целым рядом инфекций, в том числе с вирусом полиомиелита. По всей вероятности, у них были более ранние контакты и с вирусом рассеянного склероза — если предположить, что он существует.