Командир батальона Лизенфельт ничего об этом не знал. Устроившись на своем командном пункте на «Югетт-2», Лизенфельт, очевидно, намеревался руководить своей операцией по рации, также как Бижар делал это на «Элиан», за исключением того, что Бижар руководил ей с голой вершины «Элиан-4» и имел беспрепятственный обзор своих собственных штурмовых частей, так же как коммунисты могли беспрепятственно видеть его самого. Отдав свои приказы, и зная поистине бесспорное превосходство своих ротных командиров, и если уж на то пошло, своих войск, Лизенфельт терпеливо ждал дальнейшего радиообмена с ними.

Тем временем, Бижар рухнул на свою койку и крепко спал, полагая, что 2-му парашютному батальону Иностранного легиона можно доверять в том, что тот выполнит свою задачу должным образом. К счастью для французов, штаб де Кастра сохранил привычку прослушивать боевые радиопереговоры и слышал отчаянные призывы о помощи от прижатых рот 2-го парашютного батальона. Когда, очевидно, никто кроме артиллерии на них не отреагировал, де Кастр лично вмешался в бой. Он разбудил Бижара и в старомодно-сдержанном британском стиле, который использует любой настоящий французский дворянин даже в худших обстоятельствах, сказал ему: «У меня сложилось впечатление, что атака не несет в себе должной целеустремленности» - де Кастр использовал английский термин в своей фразе - «Пойдите и посмотрите, что происходит».

Бижар быстро собрался и не обращая внимания на сильный вражеский обстрел, помчался на одном из последних исправных джипов через весь лагерь к «Югетт-2», где он нашел Лизенфельта, спокойно ожидающего событий в своем блиндаже. На вопрос Бижара о том, как идет операция, командир 2-го парашютного батальона ИЛ ответил: «Должно быть, все идет хорошо; я не ничего не получаю от своих подразделений». Бижар повернулся к рации Лизенфельта, посмотрел на нее, повозился с ней и по его собственным словам, завыл от ярости. Рация Лизенфельта была установлена немного не на ту длину волны, и он сидел в своем блиндаже, глухонемой, в то время как его батальон был прижат на открытом месте.

Теперь Бижар сам взял на себя управление боем. Будучи разумным человеком и тактиком, каким он был, он знал, что сейчас было бы бессмысленно вводить в бой новые силы. В 15.25 он отменил атаку и приказал оставшимся в живых бойцам 2-го парашютного батальона ИЛ быстро отступать к линии развертывания. В то же самое время, он приказал находящимся наготове Б-26 нанести удар бомбами с замедленными взрывателями по пулеметным гнездам коммунистов, в то время как французская артиллерия нанесла еще один заградительный удар по восточным высотам и по «Анн-Мари». Для двух рот, которые под огнем пересекли весь открытый аэродром и после уничтожения пулеметного гнезда в разбитом самолете, продвинулись на расстояние пятидесяти метров от «Югетт-1», потери при отступлении стали столь же тяжкими, как и при наступлении. Лейтенанту Герену, заместителю командира индокитайской роты, на обратном пути через аэродром артиллерийским снарядом повредило обе ноги. Вместо того, чтобы рисковать жизнями своих людей, которые начали ползти обратно на открытую полосу, чтобы его спасти, он покончил с собой, выстрелив себе в голову.

Провал контратаки на «Югетт-1» стал крупнейшей катастрофой, обрушившейся на Дьенбьенфу, со времен потери ОП «Доминик» и тот факт, что это произошло с элитным парашютным батальоном, оказал значительное влияние. В общей сложности, были убиты или ранены 150 человек (две полные роты), уничтожив последний оперативный резерв Дьенбьенфу. Лизенфельт был отстранен от командования и 25 апреля остатки его батальона были объединены с малочисленным 1-м парашютным батальоном Иностранного легиона. Новая часть была названа Сводным Парашютным батальоном Иностранного легиона, и была под командованием выздоровевшего майора Гиро.

Безусловно, противник дорого заплатил за свою победу, как откровенно признавался Бижару командир полка 308-й дивизии, после того как Бижар был взят в плен. Мало того, что рота противника, удерживающая «Югетт-1» была полностью уничтожена, но и войска противника в ходах сообщения также пострадали, а многие из них были потеряны, когда они неосторожно преследовали французов на открытом пространстве после их отступления. Вьетминцы также были удивлены, увидев что обычно агрессивные французские танки не смогли продвинуться вперед во время атаки; это, несомненно, было связано с тем, что танковые экипажи тоже ощущали отсутствие эффективного руководства. Также, вероятно, что экипажи, теперь в основном состоящие десантников, незнакомых с местностью, более неохотно использовали свои изношенные машины, все из которых имели в броне большие пробоины от вражеских снарядов, для атаки, в которой им явно не хватало поддержки пехоты. Вместо выделенных 1200 снарядов французская артиллерия выпустила 1600 снарядов калибра 105-мм, 1580 120-мм мин и 80 снарядов калибра 155-мм.

На том, что осталось от ОП «Югетт», иностранные легионеры из 1-го батальона 13-й полубригады продолжали сменять 1-й батальон 2-го пехотного полка Иностранного легиона. 3-я рота Капейрона 1-го батальона 13-й полубригады сменила 2-ю роту 1-го батальона 2-го пехотного полка на «Югетт-5». Остальная часть 1-го батальона 2-го пехотного полка ИЛ, усиленная горцами из белых тай с опорного пункта «Юнон» капитана ВВС Шарно, продолжила патрулирование к югу и западу от Клодин. 31-й инженерно-саперный батальон вел повсюду свои собственные битвы с механизмами. С нетерпением ожидавшийся ящик с запасными частями для электрогенераторов, упал недалеко от французских позиций и снайперы коммунистов вскоре его заметили. Французские и марокканские саперы безуспешно пытались защитить ценный груз, но безуспешно: прежде чем его удалось дотащить до ближайшей французской позиции, снаряды коммунистов разорвали посылку в клочья.

Среди пилотов истребителей-бомбардировщиков, которые в тот день выполняли ежедневные задачи по поддержке наземных частей на «Югетт-1», был лейтенант Бернард Клотц, из эскадрильи 11F французских ВМС. Его кодовое имя было на тот день «Саварт Грин», он был ведущим, а его ведомым был старшина Гуазе. Оба совершили полный облет цели на высоте 8500 футов на своих самолетах, каждый из которых нес по две 500-фунтовые бомбы. В 14.15 Клотц принял решение о бомбометании с пикирования на «Югетт-1». Коренастый самолет американской постройки направился вниз и начал пикирование, но за ним сразу же последовал зенитный огонь с «Анн-Мари», «Доминик-1» и новой позиции зениток, к востоку от того места, где находился опорный пункт «Франсуаза». Когда самолет достиг высоты 6000 футов, Гуазе увидел что самолет его ведущего горит. Клотц спокойно принял сообщение, продолжил свой заход и сбросил свои бомбы прямо в цель, а затем вышел из пике и отвернул налево, на 180 градусов. Встревоженный Гуазе оставался со своим товарищем, пока не увидел, как Клотц вылезает из самолета и пытается раскрыть парашют. Пока Клотц боролся