безопасность своих учеников он воспринимает весьма серьезно, несмотря на противоречие, включавшее в себя обычные опасности, в вещах вроде класса полетов или квиддича.

Наконец, он вернулся, с маской отеческого отношения, вернувшейся на место.

— Я нашел ряд следов, следовавших за вашими, — сказал он. — Хотя портреты не видели никого, кто бы следовал за вами. Они и правда видели выброс заклинания из палочки, нацеленной на вас.

— Следы покинули Хогвартс или сделали петлю? — спросила я.

— Я не смог установить этого, — сказал он. — Есть заклинания, скрывающие следы, и нападавший использовал их.

— Так это был не ученик, — сказала я.

Если он мог скрыть себя от Дамблдора, то это был не просто школьник. Тот факт, что он знал о приближении Дамблдора, был не настолько показателен. Несомненно, практически каждый британский волшебник учился в Хогвартсе; и это означало, что даже взрослые знали, где находился кабинет Директора.

— Я хотел поговорить с вами, — сказал он. — Не желаете ли лимонную дольку?

Я покачала головой. Я слышала о Веритасеруме, и, вероятно, имелись и другие вещи, которые, помещенные в конфеты, облегчили бы ему чей-то допрос. Тогда как он не выглядел тем, кто стал бы подсовывать наркотики ученикам, я не могла просто предполагать, что он так же добр, как пытается выглядеть.

— Возможно, вам не помешает сесть.

Я нахмурилась. Мне хотелось спросить его об Омуте Памяти, но у меня имелось ощущение, что он собирается задать мне массу вопросов, на которые я не смогу ответить.

Тем не менее, если взрослый волшебник нашёл меня здесь, в Хогвартсе, я не могла просто ждать.

Я села.

— Моим первым вопросом будет, как вы, собственно, узнали, что там, за вашей спиной, невидимый человек, — сказал Дамблдор.

Глава 32. Омут Памяти

— Иногда я знаю вещи, — сказала я. — Это часть того, что позволило мне выжить, когда жила сама по себе после убийства родителей.

И во многих смыслах это было правдой.

Я смотрела на свои руки. Смотреть ему в глаза было бы ошибкой; считалось, что Дамблдор самый могущественный волшебник в Британии, а может, и во всём мире. Возможно, он мог читать разум, каким-то способом, о котором не говорилось ни в одной из трёх прочитанных мной книг.

Ни в одной из этих книг не было так уж много деталей; я подозревала, что кто-то подверг цензуре библиотеку Хогвартса, хотя, возможно, книги находились в Запретной Секции.

Дамблдор нахмурился, пристально посмотрел на меня, словно я была интересной головоломкой. Несмотря на разглядывание рук, я превосходно видела его при помощи насекомых.

— Иногда стихийная магия юных ведьм делает то, что необходимо для сохранения их жизни, — сказал он. — Хотя в одиннадцатилетнем возрасте, они редко когда могут пользоваться ей сознательно.

— Мне кажется, такого не случалось до убийства, — сказала я. — Если бы такое происходило… думаю, всё могло пойти иначе.

Вероятно, меня бы здесь вообще не было, и вместо этого на моем месте стоял бы другой ребёнок. Впрочем, этим я делиться не собиралась; возможно, Дамблдор стал бы настаивать на том, чтобы изгнать меня, дабы спасти Милли Скривенер, даже если она была уже на самом деле мертва.

— Вы определённо кажетесь весьма… компетентной в том, что делаете, — сказал Дамблдор.

Я рассмеялась, и это прозвучало горько даже для меня самой.

— Что ещё мне остаётся? Лечь и умереть? Или я лучше, чем люди вокруг меня, или я мертва. Третьего не дано.

— Даже с единорогами? — спросил он.

Я застыла, затем покачала головой.

— Единороги — счастливая мечта, но наслаждаться ими я смогу, только если буду жива. Вы знаете, что там, снаружи, даже лучше, чем я. Мы живём не в том мире, где маглорожденная может позволить себе расслабиться.

— Так давайте вернемся к тому, что случилось. Ваше особое чувство предупредило вас, что что-то не так, — сказал он.

— И затем я услышала шум, — ответила я. — Может, камушек, может, звук шуршащей мантии. Всё затихло в то же мгновение, а когда там, где не должно быть звуков, что-то звучит, вы переходите к действиям.

— Я видел снаружи облако тьмы, — сказал он. — Перуанский порошок тьмы?

Я кивнула.

— Бросила за спину. Если бы я ошиблась, то потеряла бы лишь немного порошка. Но я не ошиблась.

— Я прошёл по вашему следу, — сказал он. — Вы направлялись к теплицам. Собирались ли вы нанести мне визит?

Я покачала головой.

— Я надеялась сбить его со следа, но я не знала о выслеживающем заклинании. Как только увидела, что он использует его, так сразу побежала.

Он помолчал мгновение, хмурясь своим мыслям, словно я была интересной задачей, которую следовало решить. Дамблдор, несомненно, хотел задать мне ещё больше вопросов, но он знал, что если начнет давить, то я, скорее всего, полностью замкнусь. Что же именно он хотел узнать от меня?

— Большинство учеников не справились бы так хорошо, — сказал он. — Как и большинство взрослых.

— Я не большинство учеников, — сказала я. — Есть ли у вас какие-то идеи, кто мог это сделать?

— За исключением последователей Волдеморта, семьи мистера Эйвери и семей трёх учеников Гриффиндора? — спросил Дамблдор.

Он покачал головой, несмотря на то, что я не смотрела на него.

— Вы нажили себе множество врагов, мисс Эберт.

— Так что вы собираетесь со всем этим делать? — спросила я.

— То, что следовало сделать с самого начала, — ответил он. — Я помещу чары против нарушителей на ворота и стены. Они не защитят окружающую территорию, но не дадут нарушителям войти внутрь замка.

— А разве вы их ещё не установили? — спросила я в недоумении. — Мне казалось, что Хогвартсу полагается быть одним из самых безопасных мест в магической Британии?

— Одной из причин этого является то, что большинство британских волшебников считают Хогвартс неприкосновенной территорией, мисс Эберт, — сказал он. — Даже в ходе первой войны Волдеморт не нападал на Хогвартс, и пока