«Какая зона стопроцентного поражения, о чем вы говорите?! – упорствовали врачи. – Банальная «комоция эт контузия». Его только встряхнуло и вырубило, чтоб вам было понятнее. Мы провели все необходимые исследования! Кроме сотрясения, никаких проблем со здоровьем у майора нет!»

Гуськов точно знал, что медики не врут, они действительно полночи катали его на процедуры и анализы, даже засунули майора целиком в какой-то мудреный медицинский сканер… или как его там… короче, обследовали по высшему разряду. А когда закончили, только развели руками: ничего внутри у Гуськова не порвалось, селезенка и прочий ливер оказались в порядке, и никаких переломов не обнаружилось. Синяки на теле – ерунда, сотрясение мозга – «лежачее», но тоже терпимое, без гематомы, а пара царапин от «шрапнели» из штукатурки, кирпичных осколков и прочего строительного мусора – вообще не в счет. Вот и вся история болезни. Невероятно, но факт.

Но для надежности Гуськова все равно следовало «понаблюдать», как выразились врачи, и вот в этом коллеги майора с ними согласились. Из их разговора за дверью палаты Гуськову стало ясно, что собеседники сошлись на том, что до Нового года герою стоит поваляться на больничной койке. Незаконченных дел у него, конечно, осталось много, о чем прозрачно намекнул в телефонном разговоре с главврачом лично генерал Мазич. Однако дела делами, но здоровье дороже. И генерал, и дела потерпят.

Так решили бывшие сотрудники Гуськова по региональному Управлению. Но сам пострадавший имел на этот счет особое мнение. Ведь, в отличие от врачей и коллег, он знал, что времени в запасе на самом деле мало, и терпеть ни само время, ни генерал Мазич не будут. Вот почему Гуськов не стал дожидаться распоряжения Мазая и затребовал у персонала свои вещи. А заодно попросил позвать кого-нибудь из новых коллег, чтобы выяснить, какие произошли изменения в оперативной обстановке.

К удивлению майора, докладывать вызвался не кто-то из проверенных и опытных подчиненных генерала Мазича, а старший лейтенант Локтев. Впрочем, и это было объяснимо. Наименее пострадавший во время злополучного рейда в Старую реальность боец из команды Гуськова, видимо, тоже сообразил, что спокойно отлежаться Мазай не даст никому из посвященных в тайну раздвоения реальности, и потому добровольно вернулся в строй.

Выглядел Локтев, как обычно, бодрым и слегка беспечным, выражался на грани фола, но кое-какой отпечаток ситуация на него все же наложила. Локатор, как его называли друзья, почти не хохмил и более-менее фильтровал речь. Может быть, сказывалось отсутствие веселого напарника – лейтенанта Трощинского? Или же Локтев пусть и не подавал вида, но осознал, насколько все серьезно? Или все вместе? В любом случае, Гуськов был рад, что связным оказался именно Локатор. И привычно, и доверия ему больше, чем новым коллегам. И вообще один свой боец всегда лучше двух чужих.

– Рассказывай, Семен Семеныч, – приказал Гуськов, одновременно изучая дыры на принесенной медсестрой одежде. – Поистрепалась, однако, одежка. А еще вчера как новая, была.

– Так я уже сгонял, – Локтев выразительным взглядом окинул свою одежду, а затем подвинул командиру икеевскую синюю сумку с завязанными длинными ручками.

До Гуськова только сейчас дошло, что Локатор небрежно накинул белый халат поверх зимней полевой униформы, а не привычной гражданской одежды. И куртку он бросил в углу не «цивильную», а полевую, утепленную. В общем, Локтев правильно подготовился к новому «раунду» схватки с навигаторами. И, похоже, предлагал командиру поступить так же.

– Казенка? – уточнил Гуськов.

– Она самая, зато целая и чистая. Полный зимний комплект. Вот только ботинки пришлось наугад хапнуть, запутался, какие ваши, а какие Стрельцова. У вас сорок четвертый?

– Сорок пятый, – Гуськов развязал узел и вынул из баула теплую полевую куртку. – Не важно, я в своих останусь, они теплее казенных. Оружие прихватил?

– Так точно, вот ваш запасной, – Локтев положил на тумбочку пистолет Гуськова. – Самсонов, когда отсюда вернулся, пушку нашел, хотел в оружейку сдать, но я перехватил. Прикиньте, гад, по чужим столам шариться вздумал! Опять обострение у него, «начальника врубил». А вот магазины… пять штук, больше у вас в столе не было. И вот еще… картонки.

Локтев выложил рядом с пистолетом снаряженные магазины и две картонные пачки с патронами. Больше в столе у Гуськова, что стоял в кабинете их группы, действительно не было. И майор сейчас впервые пожалел, что не такой запасливый, как Игорь, или не такой фанатик, как Струков, коллеги из соседнего отдела. Игорь всегда держал «неучтенку» в количестве десяти пачек просто «на всякий случай», а Струков коллекционировал патроны, поскольку каждый вечер спускался в тир, это была его «одна, но пламенная страсть». Короче, как теперь понимал Гуськов, оба вольно или невольно поступали правильно, когда рисково забивали столы и сейфы в своих кабинетах неучтенными боеприпасами. По нынешним временам приличный боезапас им точно не помешает. Имеются в виду Игорь и Струков из Старого мира, конечно.

– Меня Самсонов навещал? – удивился майор.

– Ну да, изобразил заботливое командование, – Локтев хмыкнул. – Я ж говорю – обострение. Понял, что может очки заработать, вот и мозолит всем глаза. При начальстве кудахчет, а при нас брата по оружию из себя корчит. Даже высказался осторожно, мол, мы сотрудников не бросаем, если они откомандированы куда-то. А где эти новые коллеги из Центрального аппарата? Почему до сих пор не навестили героически пострадавшего офицера? Потом, когда я у него ваше оружие перехватил, он давить начал, как атмосферный столб. Все мозги мне расплющил с расспросами своими. Что у нас за дела, да с кем, да за какие заслуги нас вдруг в ведение Центрального аппарата перевели и засекретили?

– И что ты ответил?

– Ничего, – Локтев пожал плечами. – Послал его вежливо – и все ответы.

– Рассердился?

– Самоса? – Локтев хмыкнул. – Еще как! Чуть не загрыз меня. А я ему: чего ты слюной тут брызжешь? Вот вернусь в твое подчинение, можешь меня разжаловать, мне не привыкать. А пока я в ведении Центрального аппарата, ты мне не начальник и вообще никто, умойся!

– Представляю, как он рассвирепел, – Гуськов покачал головой.

– Да его чуть не парализовало от злости, – Локтев рассмеялся. – Вот уж я оттянулся. Никогда так не кайфовал.

– Хорошо, что я к тому времени не очнулся. Ладно, бог с ним. Рассказывай, что в мире делается?

– «Стабильности нет», – ответил Локтев, подражая интонациям Трощинского – большого любителя цитировать фильмы и говорить фразами из рекламных роликов.

– Я имею в виду – по нашей теме, Локатор, – Гуськов вытащил из сумки униформу и начал одеваться. – Как ты с «больничного» соскочил? У тебя ведь ребра были сломаны.

– Целы оказались, – Локтев поморщился. – Рентген сделали, все нормально. Ушиб мягких тканей. Вот и выписался досрочно. Врачи поворчали, конечно, но отпустили. Посоветовали на всякий случай бронежилет надеть. Я так и сделал, теперь вообще красота, вроде корсета держит. Так что за меня не волнуйся, командир. Сам-то как?