Вот так оно и бывает. В тот самый момент, когда уже не ожидаешь плохого и думаешь, что худшее осталось позади, костлявая начинает махать косой, да так яростно, что смертельным ветерком морозит до самых печенок.

— Какого черта тебе здесь надо! — в сердцах выругался Котляр, стараясь под напускным гневом запрятать отразившийся на лице страх.

На диване, по-хозяйски развалясь, сидел Серый. Самый последний человек, которого сегодня хотелось видеть в гостях.

— А ты не железный, — довольным тоном протянул он. — Очко-то жим-жим… играет!

— Как ты сюда попал? — сердито спросил Котляр, проходя в комнату. Руку подавать Серому не стал, воздержался. И совсем не потому, что находился в смертельной обиде на шантажиста, а оттого, что страх потом проступил сквозь кожу ладоней, и теперь пальцы были до противного липкими.

Серый широко заулыбался:

— Что, значит, как попал? Вошел так же, как и ты, через дверь. Все-таки я серьезный человек, неужели ты думаешь, я буду уподобляться какому-то форточнику и стану лазить по водосточным трубам? Ни в жизнь! Подобрал соответствующий ключик и вошел. Дверь у тебя, конечно, крепкая и замок хороший, но хочу заметить, что для настоящего вора это не проблема. А коньячок у тебя, прямо скажу, великолепный! — весело тараторил Серый. — Этому коньячку лет пятьдесят будет, а может быть, и все семьдесят.

Котляр подошел и яростно вырвал бутылку из рук наглеца.

— Можешь не сомневаться, все сто будет! Ведь не для тебя берег…

— Грубый ты! — укорил его Серый. — И воспитания ни на грош. А я разве не достоин рюмочки? — Он погрозил пальцем. — Я ведь к тебе со всей душой. Вот, решил вернуть тебе кассеты, на которых ты запечатлен в роли Пупса. Владей. Тебе будет что вспомнить на старости лет.

Котляр стремительно схватил сверток и убрал его подальше, решив уничтожить все это безобразие, как только избавится от визитера. После чего, пренебрежительно выпятив губу, произнес:

— Даже если ты придержал одну копию про запас, то тебе теперь все равно никакого проку не будет. Из органов меня уволили. Жена от меня ушла… — почему-то добавил он.

— Ну, право, дорогой мой друг, это смешно. Кто собирается шантажировать тебя подобной ерундой? Мало ли кто как проводит время с женщинами? Хочется ползать на четвереньках — ползай на здоровье, это твое личное дело… Вот если ты еще и маньяк-убийца при этом, то тогда, конечно, ситуация выглядит по-другому…

— О чем ты? — поморщился Котляр.

— А ты не догадываешься? — загадочно спросил Серый.

— Нет.

— Тогда взгляни-ка на эту штуковину… Что ты можешь о ней сказать?

Взяв протянутый предмет, Котляр повертел его в руках и возвратил со словами:

— Самая обычная бандитская заточка. И что из этого?

— Обычной она была до тех пор, пока не побывала в руках сексуального извращенца, — безмятежно сказал Серый. — Теперь это неопровержимая улика, с четкими отпечатками пальцев.

— Ах ты, гнида! — прорычал Котляр.

Схватившись за пистолет, он так и замер в неловкой позе посреди комнаты. Противник опередил его и теперь целился ему в живот, а свободной рукой невозмутимо прятал заточку, сунутую в целлофановый пакет, в карман.

— Брось пистолет на пол и подтолкни его ко мне ногой, — распорядился Серый. — Вот так, молодец. А теперь сядь и слушай. — Его лицо стало жестким. — Ангелина Поплавская, с которой ты так мило проводил время, мертва. Ее убили этой самой пикой, которую ты только что видел. А перед смертью она оставила записку, в которой написала, что опасается угроз со стороны милиционера Котляра, донимающего ее преследованиями. Последняя фраза звучит так: «Он обещал заколоть меня в случае моей измены, и я ужасно боюсь этого человека…»

— И что? — машинально спросил хозяин квартиры, хотя прекрасно знал, каким будет продолжение.

— А то, что опасения бедняжки оправдались, — охотно пояснил Серый. — Она умерла. Но вообрази себе, как обрадуются твои коллеги, если в руки им попадет небольшой наборчик из трех предметов.

— Какой еще наборчик?

— Видеозапись ваших игр. Заточка с твоими отпечатками и следами крови Ангелины. Плюс ее предсмертная записка. Я бы мог даже организовать парочку свидетелей, но, полагаю, это уже лишнее. Ты же сам знаешь, Боря, как работают муровцы, — быстро, четко… Не успеешь и глазом моргнуть, как очутишься в камере.

Котляр невольно застонал, тоскливо сожалея о том, что не пристрелил гостя сразу же после того, как переступил порог. Случившееся можно было бы преподнести как обыкновенное ограбление. Вынужденная самооборона, все шито-крыто. А теперь он снова находился в полной зависимости от этого опасного человека.

— Что тебе от меня надо? — угрюмо спросил он.

— Ты любишь деньги? — неожиданно спросил Серый. — Глупый вопрос. Кто их не любит? Так вот у тебя есть неплохая возможность получить двадцать штук баксов за полчаса непыльной работы. Правда, в рублях… Устраивает?

— Ты предлагаешь мне выйти на большую дорогу и кистенем сшибать прохожих?

— Ну вот, ты даже шутить начал, в себя понемногу приходишь… Что ж, это неплохо. Нет, тебя ожидает задача попроще. Я иду на дело. Ты пойдешь со мной и получишь за это десять процентов.

— Ты шутишь? — рука Котляра опять потянулась к коньячной бутылке.

— Фу, что за манеры! — укорил его Серый. — Хочешь помериться со мной силами? Напрасно. Я могу крепко обидеться и пристрелить тебя. В конце концов, у меня нервы тоже ни к черту, а потом, я ведь все-таки нахожусь в чужой квартире и чувствую себя не в своей тарелке. Пальну ведь сдуру!

— Мы так с тобой не договаривались. Ты хотел замазать Чертанова, я тебе помог!

— Условия нашего договора поменялись. Я так решил. В одностороннем порядке.

Котляр выглядел подавленным.

— Ладно, что от меня требуется, конкретно?.. Только это будет в последний раз.

— Разумеется, в последний раз, — как-то странно улыбнулся Серый.

— Тогда излагай!

— А вот это уже деловой подход. Слежку вести умеешь?

— Все-таки я бывший оперативник, — обидчиво напомнил Котляр.

— Ну да, настоящее мастерство не пропьешь, — кивнул Серый. — Короче, я покажу тебе на Таганке одного парня. Проводишь его до самого дома, а когда он войдет в подъезд, незаметно поднимешься следом. Потом позвонишь мне на мобильник и сообщишь номер его квартиры. Тебе понятно?

— Да. — Неожиданно Котляр почувствовал облегчение.

— Ну вот! — оживился Серый. — Знаешь, я даже где-то тебе завидую. Мне бы кто предложил такую непыльную работенку… Ну, будь здоров! Завтра никуда не выходи, я за тобой заеду.

Серый поднялся и пошел к выходу.

Оставшись один, Котляр с минуту сидел неподвижно. Силы оставили его. Невольно, до рези в глазах, он рассматривал крохотные царапинки на дверце шкафа и, вспоминая странную улыбку Серого, ужасался. Борис вдруг отчетливо осознал, что завтрашний день для него такое же призрачное понятие, как сорокаградусный мороз в пустыне Сахара. Будущего просто не существует, оно закончится в тот самый момент, когда он войдет в подъезд. Трудно сказать, как это произойдет, — выстрел в лицо или, быть может, удар молотком по темечку, но то, что небытие будет беспросветным, это уж точно.