– Не двигайся, – произнесла она и сделала первый шаг.

Сухо щелкнуло, из стены вылетело копье. Джильдина резко отклонилась. Острое жало ударило в противоположную стену и, к моему изумлению, вонзилось в камень, словно в дерево. Древко копья закачалось в воздухе. Она кивнула и, не сказав ни слова, все и так понятно, пошла дальше, все такая же настороженная и готовая к неожиданностям.

Еще дважды из стен вылетали копья, Джильдина молниеносно отклонялась. Я льстиво сказал, что она просто сама круть. Она хмыкнула:

– Рассчитано на таких же олухов, что строили хранилище. Они же первыми и пытались грабить… Думаешь, по чьим костям шагаем?

– Как-то не думал, – пробормотал я.

Она сказала с полнейшим чувством превосходства:

– Ты и не думай. Достаточно слушаться.

– Слушаюсь, – сказал я послушно. – А чем их убило…

– Да все… – начала она и осеклась. Глаза ее расширились.

Сухо щелкнуло, я успел увидеть блеск на кончике копья до того, как сообразил, что бросок нацелен в меня. На рефлексах качнулся в сторону, взмах, пальцы сжались на чудовищно холодном. Руку занесло за спину так, что чуть не вывернуло суставы, я метнул копье обратно.

Тот же щелчок, затем болезненный вскрик. Копье вонзилось в стену на всю длину наконечника. Проступила кровь, темными потеками поползла к полу. Я тер озябшую ладонь, а Джильдина смотрела на меня неверящими глазами.

– Ты… что?

– Извини, – пробормотал я. – Как-то само собой. Больше не повторится.

Она покачала головой, не сводя с меня изумленного взгляда.

– Ты… быстр. Это моя вина, недоглядела. Но как ты…

– Веду обидам точный счет, – ответил я цитатой из классика, – и уж за мной не пропадет… А чего кидается? Раскидался, гад. Больше не кинет. Надеюсь…

– Я тоже надеюсь, – ответила она уже сдержаннее. – Ладно, буду внимательнее. А ты все-таки пригибайся. Теперь понял, почему в тех скелетах на полу никаких дротиков?

– Понял, – ответил я. – Растаяли дротики. Как будто за сосульку подержался! Да где там сосулька… Обожгло, словно за железо на морозе схватился.

Она сделала несколько шагов, я смотрел по сторонам, услышал, как за спиной вскрикнула Джильдина. Посреди зала небольшой круглый стол, а на нем, накрытое прозрачным колпаком, ярко блещет нечто, похожее на крохотное солнце. Я рассмотрел простенькое невзрачное колечко с крохотным камешком. Остальные столы держатся на почтительном расстоянии, подчеркивая, что центр и высшая ценность – там, а они всего лишь слуги.

– Талисман Всех Талисманов! – вскрикнула Джильдина, в ее голосе я услышал надежду и страх одновременно.

– Ценное? – спросил я. – Тогда бери, а то лежит дурно…

Она торопливо шагнула к столику, но, едва протянула руку, в зале вспыхнул яркий свет, будто под сводом зажглось настоящее солнце. С треском разломились стены, из щелей грузно выпрыгнули, как дрессированные носороги, закованные в стальные латы огромные тролли.

Джильдина с проклятиями отступила, в обеих руках заблестели длинные ножи. Я перехватил ее взгляд, брошенный на доспехи троллей, по-моему, врубилась, что ножи хороши наверху против себе подобных, там не разгуливают закованные в сталь монстры.

Я вытащил из ножен меч.

– Отступаем?

Она оглянулась.

– Не получится…

С той стороны четверо троллей вышли из щелей и загородили выход. Сердце колотится трусливо, как овечий хвост, что значит – нагнетает адреналин, я перебросил меч из руки в руку, сказал тем голосом, которым должны говорить мужчины, неважно, где у них в этот момент душа:

– Подумаешь! Истинное добро побеждает зло, не вступая с ним в сражение. Я именно такое добро. И считаю, что уже победил. А ты?

Не отвечая, она сорвала с груди мешочек и швырнула в ближайших троллей. Раскрываясь в полете, он выпускал порошок сверкающим веером, тот на лету менял цвет от белого через голубой к зловеще-багровому, Джильдина крикнула что-то резкое вслед. Тролли остановились, я думал, что попятятся, однако раздался подземный гул, стены затряслись, сверху посыпались камни.

– Отходим! – закричала Джильдина. – Не назад, туда!

Мы поспешно отступили под защиту стены, меня ударило по плечу, тукнуло больно в голову. Я упал, а камни сыпались и сыпались, рассекая кожу. Совсем рядом с моим лицом в каменистую землю воткнулась глыба, похожая на острие гигантского копья, словно наконечник соскочил с великанского древка.

– Сверху! – крикнула Джильдина предостерегающе.

Тролли вскинули щиты, сталактиты обрушивались тяжело, тролли содрогались, но их горящие глаза не отрывали от нас жестоких взглядов. Я видел, как медленно пробуждается в них ярость, понял, что теряем важные мгновения, заорал и прыгнул вперед.

Двое сразу закрылись щитами, в руках огромные топоры, я как можно быстрее достал одного в ударе кончиком меча по передней лапе. Тролль взревел, я так же быстро ударил второго. Сзади кричала Джильдина, я вертелся, отпрыгивал, наносил удары, пока тролли не разогрелись от вековой спячки и двигаются еще медленно.

С потолка пещеры сорвались еще три огромные сосульки. Все с хрустом вонзали в каменный пол острые жала и падали набок, оставив торчать обломанные острия. Я всякий раз холодел, щита у меня нет, а троллям эти камни что слону дробина.

Наконец пещеру наполнил рев, рычание, я видел горящие дикой злобой глаза. Тролли размахивали топорами и shy;напирали нестройной массой, защищая столик, накрытый shy;прозрачной сферой. Джильдина визжала, впервые растеряв шварценеггерность, озиралась беспомощнее блондинки перед бандой брюнеток.

Талисман Всех Талисманов уже не видно за массивными закованными в сталь телами, Джильдина наносила короткие удары и отпрыгивала.

– Что делать? – прокричал я.

– Не хочу, – крикнула она отчаянно, – не хочу уходить…

– Нас сомнут!

– Я лучше умру здесь, – прокричала она. – Здесь Талисман Всех Талисманов!..

Земля под ногами подрагивала, мы спотыкались о куски сталактитов. По ушам ударил сухой щелкающий треск, одна из щелей в стене раздалась, по земле побежала узкая извилистая трещина. Я все еще не чувствовал паники: двигаюсь намного быстрее троллей, успеваю выскальзывать из-под падающих топоров, мой меч наносит глубокие раны, отсекает руки, ноги, а то и головы, только оставшиеся тролли не обращают внимания, морды одинаково злобные, в глазах ярость, а мускулистые лапы мерно взмахивают топорами.

Треск усилился, земля задрожала чаще. Щель начала расширяться, уже не всякий перепрыгнет, а трехногий столик, что вроде бы на нашей стороне, одной ногой завис над щелью.

Мне показалось, что медленно сдвигается и вот-вот рухнет в пропасть. Я перестал отпрыгивать, взвинтил темп, пот градом по лицу, дыхание рвется из груди, но срубил еще троих. Металл звенит, кости трещат, а плоть троллей рвется под острием меча Арианта, как ветхая мешковина. Когда остались на пути всего трое зеленорылых, я замахнулся мечом, тролли закрылись щитами, но я прыгнул между ними и торопливо ухватил сверкающий колпак над сверкающей искоркой в колечке.