– Да, господин. Он пытается избегать встреч с ней, и ему почти всегда это удается. Но если нет – он злится. Заметно злится.

– Жаль, что они больше не любовники.

– Жаль, господин.

– Он скоро уедет. Марх позаботился о том, чтобы этот негодяй снова прославился на всю страну! А ведь король мог бы отдать Гелливик мне! Ведь я – правнук самого Бендигейда Врана! Марх обещал моему деду сделать его королем. И что? он даже не дал мне клочка корнуолльской земли во владение!

Деноален молчит. Андред ходит по комнате, распаляясь всё больше:

– Мы могли бы обвинить его перед Мархом… Если бы этот щенок пришел к королеве! Если бы только хоть один раз! – ему был бы конец.

– Мой господин… я попробую…

– Что? Что ты попробуешь? Убедить Друста снова стать любовником этой рыжей ирландки? – голос Андреда дрожит злой насмешкой.

– Я попробую найти врага Марха и договориться с ним.

Он пообещал.

Я принес ему в жертву черного козла, метнув со скалы в море, – бедное животное отчаянно пыталось выплыть, но волны поглотили его, как жадные зубы хищника смыкаются на добыче. Я крикнул морю: «Помоги нам одолеть Друста! Помоги нам справиться с королевой! Помоги, ведь все же знают, как ты ненавидишь Марха!» Мой голос потонул в реве прибоя, как только что – жертвенный козел. И в реве волн я услышал одно лишь слово:

– Ка-а-арлик!

Что за карлик? Почему – карлик? Чем карлик поможет нам?

Не знаю.

Я бы мог вдохнуть священных трав, уснуть и получить ответ во сне. Я так и сделаю, если не увижу карлика сегодня.

В канун Самайна.

Всего несколько дней – и все силы Аннуина вырвутся на землю людей в ту единственную ночь, когда никто – ни люди, ни друиды, ни сами боги не в силах воспрепятствовать этому. Да что Аннуин – в эту ночь всколыхнется и ан-дубно, не-мир. И я слышу, как – незрим для людей, нарастает прибой силы и ярости. В Самайн он обрушится на нас, и смерть тому злосчастному, кто выйдет из дому в ту ночь.

Да, Андред. Да, мой эрл. Манавидан… или лучше назвать его ирландским именем Мананнан – обещал: Друст не переживет Самайна.

И поможет нам в этом карлик.

Нет, мой эрл, я не знаю, что это за карлик. Но я пойду встречать его. Не так уж много карликов, я думаю, придет перед Самайном в Тинтагел.

Сыграем, Друст? Ставка достойна наследника бренина: твоя судьба.

Веревку пробуют на разрыв перед тем, как доверяют ей груз. Твою верность на прочность попробуем не в Имболк – в Самайн.

Сколько всего тебе пообещали! И замок не хуже Тинтагела, и дружину как у Марха, и даже круглый стол. Щедро одарен внук Рианнон. Ну так прими подарок и от меня: одно испытаньице. Самое простенькое. Самое легонькое. Самое последнее.

Выдержишь – прикатится к тебе круглый стол. Нет – сам катись отсюда.

Даже в тавлеях, Друст, кроме коня есть еще и слон. Вот беда – нету слонов у старого нищего Фросина, римляне было привозили, да добрая девушка Боудикка зарезала их, и съели воины мясцо заморское, бедному Фросину и уха слоновьего на ужин не оставили.

Жадины.

Нету в моей игре слона, Друст, но есть ворон. Знаешь, как ходить вороном? Нет? Вот и я не знаю. Но сегодня узнаю, стоит ли им пойти. Или обождать еще лет триста.

Не в тавлеи я играю, нет правил в моей игре. Есть лишь выигрыш в конце.

Кем станешь ты, Друст, – игроком за моей доской или фигурой на ней?

Деноален вышел из замка, и никто не удержал его, не задал вопроса, куда и зачем идет филид эрла Андреда. Впрочем, Деноален и сам не смог бы ответить: он шел наугад. Филид привык доверять ветру, морю, дороге. Разум человеческий слишком слаб, чтобы распознавать знаки, которыми боги говорят с нами, – так зачем тогда полагаться на разум? Этот вопрос Деноален задал себе еще в юности – и с тех пор жил больше сердцем, нежели рассудком.

Вот и сейчас он сам не знал своего пути. С моря дул резкий сырой ветер, пронизывающий до костей и едва ни сбивающий с ног. Филид не замечал этого. Он лишь ниже и ниже опускал голову, пытаясь укрыться от хлестких ударов стихии, – и упорно шел вперед.

Остановился он на развилке дорог подле древнего дуба.

Странно. Филид не мог уйти далеко от Тинтагела, а этого древнего исполина нет и не было в окрестностях замка. И тем не менее…

Дуб был не меньше трех обхватов. Старое, почти мертвое дерево, лишь пара ветвей сохранила полузасохшую листву. Сухие обломанные сучья похожи на морды хищных зверей, дупло скалится, будто пасть с выщербленными клыками.

Деноален недобро усмехнулся: он явно не ошибся местом встречи. Что из того, что он забрел за границы мира людей? – в Корнуолле до Аннуина почти везде один шаг! Особенно для филида.

– Карлик! – крикнул Деноален. – Выходи!

– Кому нужен бедный старый Фросин? – раздалось из дупла.

На Деноалена посыпались сухие листья, ошметки коры, а затем явил себя и сам отвечавший. Филид примерно таким и представлял его: горбатый бродяга отвратительного вида.

Или, что вернее, нелюдь, принявший этот облик.

– Мананнан обещал мне твою помощь.

Не просьба, не вопрос. Приказ.

– Кха! Манавидан? Ты зовешь его ирландским именем? Видно, лестно ему быть богом в Ирландии, а, кха-кха! Бочком-бочком, да и стал божком, ай, покрути башкой да и прочь бегом!.. Кха-кха… всё никак не уймется, всё хочет пасынку своему досадить… – проскрипел карлик в ответ.

– Мне было обещано.

Снова – приказом.

– Кха! Чем же тебе не угодил твой король, юнец?! Открыты врата Аннуина, неудачны охоты Гвина… как Гвин ни рыщет – всех врат не сыщет! Коли королем открыты врата – верно ведет дорога, вечно ведет дорога. Ты и сам пришел ко мне по дорожке, твоим королем проторенной. Так почему же ты хочешь зла Марху, а, юнец?

На «юнца» Деноален не обиделся: мало ли, сколько сотен лет этому нелюдю? – любой человек перед ним будет мальчишкой. И филид сказал примирительно:

– Я не прошу тебя причинять вреда Марху. У него есть племянник, Друст. Любовник королевы. Дай нам поймать Друста с ней – и я щедро одарю тебя.

– Одаришь? чем же не побрезгует такой знатный красавчик для бедного Фросина?

– А что ты хочешь?

– Свинью с королевского двора. Ту, которую сам выберу.

– Ты ее получишь.

Фросин вдруг закружился, запрыгал вокруг филида, тараторя:

– Гордость – грязь, с башни слазь, верность – враки, дым и драки… Щедрый красавчик, умный красавчик, предатель – красавчик! Снег в Самайн, смерть в Самайн, дым-дурман, дурь в умах…