Айвен резко втягивает воздух и крепко прижимает меня к себе, касаясь губами моей макушки. Его огонь вспыхивает с новой силой.

Я нежно целую его под подбородком, он прерывисто вздыхает, а его пламя бушует ярче, чем всегда, посылая горячие искорки вдоль моей спины.

И тогда я подношу свои губы к его губам.

В мгновение ока Айвен снова превращается в каменную статую и, взяв меня за руки, слегка отталкивает, но в то же самое время удерживая рядом.

– Нельзя, – хрипло выдыхает он.

Я разочарованно моргаю, не понимая, что происходит.

– Но почему?

– Если я поцелую тебя, – произносит он, не сводя с меня пылающих страстью глаз, – то никогда не смогу отпустить.

– Так не отпускай! – ахаю я, купаясь в его страстном пламени.

– Поцелуй… для меня… это непросто, – сбивчиво выговаривает Айвен. – В нём заключена… магия.

Такого я точно не ожидала.

– Это что-то из мира огненных фей? – неуверенно спрашиваю я.

– Нет, – горько вздыхает Айвен. – Это со мной кое-что не так.

– Айвен…

– Если я тебя поцелую… – Он снова колеблется, не зная, как объяснить. – Мы будем… связаны.

– О чём ты? Как связаны? – И вновь в его глазах вспыхивает отчаяние. – Айвен, пожалуйста. Расскажи мне.

– Не могу, – вцепившись мне в локти, он качает головой. – Эллорен, у нас с тобой ничего не получится. Есть многое… о чём ты не знаешь… о чём тебе никогда не узнать. Я несу опасность всем, кто тебе дорог… и всем, кто дорог мне.

– Мне всё равно, кто ты такой и кто были твои предки! – восклицаю я, безуспешно пытаясь вырваться из его крепких рук.

– Среди них были не только феи! – в отчаянии почти рычит он.

Снова непонятные намёки. Мысли путаются, меня будто затягивает водоворот самых невероятных предположений.

– О чём ты говоришь?

Айвен вдруг выпускает меня и пятится, едва сдерживая бушующее пламя.

– Эллорен, – наконец печально говорит он. – Мы не можем быть вместе. Подумай о наших родных! Что будет с ними? Я знаю, как нас влечёт друг к другу, но это невозможно. И я не должен преследовать тебя… – Золотистый огонь загорается в его глазах, лицо пылает внутренним огнём. – Как бы я хотел, чтобы всё было иначе… но мы ничего не в силах изменить. Найди себе другого. Кого угодно. Любого, только не меня.

И он стремительно уходит в направлении леса, а его пламя ещё долго стремится ко мне неудержимыми тонкими язычками.

От нестерпимой обиды у меня сдавливает горло, к глазам подступают непокорные слёзы.

«Мне нужен только ты, – хочу я закричать ему вслед через сумеречное поле. – Скажи, Айвен, что ты скрываешь? Что тебя мучает? Скажи – и я тебе помогу. Что бы ни случилось».

Открой мне свою тайну.

Спустя три дня мы с Дианой сидим у костра посреди военного лагеря амазов и следим за искрами, взлетающими высоко в небо. Воительницы в полном вооружении выстраиваются на поляне, седлают лошадей и отдают приказы на языке урисков, которым здесь, по-видимому, многие владеют.

Освещённый факелами военный лагерь расположен в той же долине, что и город Сайм, но на отшибе и огорожен руническим барьером, сквозь который проходят только военные. О предстоящей операции амазы предпочитают не распространяться даже среди своих. Простые горожане даже не знают о том, что происходит совсем рядом с ними. Королева Алкайя уверена, что гарднерийцы не посмеют отомстить амазам за набег на таверны и спасение шелки, поскольку Совет магов очень настойчиво предлагает избавиться от морских созданий таким ужасным путём.

Я молча молюсь, чтобы королева оказалась права.

Звучит громкая команда, и шум стихает. Воздух почти вибрирует от напряжения. Мы с Дианой встаём, чтобы лучше видеть происходящее.

Амазы справа от нас безмолвно расступаются, давая дорогу Валаске, облачённой в чёрные доспехи. От чародейки исходит уверенность, каждое движение дышит силой. Воительницы приветствуют Валаску, поднимая отмеченные рунами руки.

За командующей гвардией следуют Марина и Алдер, обе в светящемся рунами боевом облачении. Всего за несколько дней, проведённых среди амазов, Марина очень изменилась. Она высоко несёт голову, будто осознав свою силу.

За спиной у шелки болтаются мечи с исчерченными рунами рукоятками, на поясе – кинжалы. Серебристые пряди её волос в мерцании рубиновых факелов кажутся алыми.

Наши взгляды встречаются, и мы киваем друг другу, поглощённые одинаковыми мыслями. Марина встаёт слева от Валаски, Алдер занимает место с правой стороны.

В лагерь в сопровождении Алкиппы въезжает королева Алкайя. За спиной широкоплечей воительницы виднеется огромный боевой топор. Марина, Алдер и Валаска преклоняют перед королевой колено, и все воительницы следуют их примеру. Я тоже опускаюсь на колени, охваченная благодарностью ко всем амазам и радуясь, что нам с Дианой позволено находиться в лагере и ждать возвращения воительниц.

Королева Алкайя касается ладонью склонённой головы Валаски, по традиции благословляет её, как принято у подданных Великой богини, и знаком призывает всех подняться. Притянув к себе Марину, королева целует её в обе щеки.

Воительницы запрыгивают на лошадей, и, когда Валаска поднимает руку, всё вокруг замирает, и у меня перехватывает дыхание. Валаска резко опускает руку, и войско с грохотом трогается с места. Вдалеке вспыхивает алым выложенная рунами дорога, перемахивая через хребет и мгновенно исчезая вдали.

Мимо нас словно пронеслась огромная мощная волна, и теперь мы с Дианой остаёмся в тишине. В лагере остаётся лишь несколько амазов. Мне рассказали, что лошади амазов заколдованы рунами и потому скачут быстрее молнии, однако до Гарднерии путь неблизкий, и воительницы вернутся лишь спустя несколько часов.

Время тянется, и пока Диана неутомимо расхаживает по поляне, я длинной палкой молча ворошу угли в костре.

Я несколько раз пытаюсь завязать разговор с ликанкой, однако она лишь фыркает и меряет шагами лагерь, в итоге я оставляю свои попытки. Диане меньше всего хотелось бы сидеть здесь со мной. Она мечтает мчаться вместе с амазами и спасать шелки, поэтому ожидание для ликанки подобно смерти.

Часы ожидания мы проводим в мучительной тишине: Диана нервно расхаживает по лагерю, а я неподвижно сижу у костра, изредка касаясь дров длинной палкой.

Наступает прохладный рассвет, в лучах восходящего солнца ясное и холодное небо светится необычно лиловым цветом. Влажный холодный ветер «хватает» меня за руки, пробирается под накидку. Костёр давно догорел, остались лишь потухшие головешки.

Когда солнце добирается до половины небесного свода, Марина и амазы возвращаются в лагерь. Закалённые воительницы устали, ночная битва ещё не выветрилась из их памяти, одежда забрызгана кровью врагов. Многие ведут лошадей на поводу, в сёдлах сидят сразу по две шелки.