– Они чистые.

Т.В. Трайс смотрела на них без всякого удовольствия. Вошел Кейбл Шайк.

Улыбка Второй стала шире, пока Блаженный пытался это переварить.

– Кейбл?

– Я не хотел, чтобы так вышло.

– Зачем, Кейбл?

– Пласидия. Тина. Рано или поздно ты бы узнал, что ты не отец Пласидии. Прости.

Блаженный посмотрел на Провика:

– Ты знал?

– Подозревал. Не очень сокрушайся. Он не мог решиться до последней секунды. Не то чтобы без этого у тебя могло что-нибудь выйти. Хотя ты мог бы попасть к Т.В. Отчего она по-настоящему счастлива. Она все ворчит, как меняла тебе пеленки.

Но по-настоящему отчаявшийся вид был у Найо. Он не все понял – особенно, как оказались Лупо и его женщина здесь, а не с кваем, – но он видел, что они с Блаженным поставили себя в такое положение, когда им не могут дать ни прощения, ни пощады.

Блаженный соображал медленнее. До него дошло только тогда, когда Кейбл сказал:

– Мне и в самом деле очень жаль.

И вышел.

– Хочешь этой чести, Т.В.? – спросил Лупо.

– Провик! Ты не можешь! Я же Председатель!

– Ты – Блаженный-дубль. Ты попытался совершить самую большую подмену дубля за всю историю Дома. Именно это объяснит Шайк директорам, когда их освободит. Если квай вернется, Шайк сможет обнаружить величайшую судебную ошибку. Мне все равно. Меня здесь не будет.

* * *

Лупо выключил коммуникатор.

– Это был Шайк. Дело еще не кончено. Когда он туда добрался, там всех директоров кто-то застрелил. Пятый, Шестая, вы туда пойдете. Возьмите судмедэкспертов. Найдите мне хоть что-нибудь.

Он был зол и подавлен. Нет времени на все это! Ну почему Блаженный не мог подождать?

«Тонкая гармония» открепилась от станции. Смешанная команда на мостике разгоняла реактивные двигатели, разворачивалась, выходила на размеченный маяками коридор. Коммуникатор беспрерывно связывался то со станцией, то с двумя кораблями, уже вошедшими в коридор, то с четырьмя, которые должны были уйти вслед за «Тонкой гармонией».

Флагман Панциря шел на войну.

Несмотря на свое положение, он был доволен. Неутомимый воин снова держал в руке меч и не имел времени беспокоиться ни о чем, кроме предстоящего танца битвы с драконом.

Мудрец тоже не спал. Он присутствовал как наблюдатель, саркастически-заинтересованный. Очень причудливой была команда флагмана. У Панциря были свои приверженцы – кваи и солдаты других четырех рас. В герметичных контейнерах под давлением в сердце корабля находились шесть метанодышащих. Были еще сто двенадцать людей-Внешников, половине которых было нечего делать, если он не запускал свои два рейдера и четыре истребителя. С ним были Блаженный, Миднайт, Валерена-дубль, Провик и его женщина, от каждого из которых было немного пользы, но зато они по крайней мере были там, где у него был шанс повлиять на их судьбу.

С ними не было хлопот. Руководство Внешников считало, что такой жест доброй воли поможет контролировать его и двадцать его солдат, а самих заложников они в расчет не брали.

Панцирь рассчитывал на них сильно.

Его Внешники ввели корабль в коридор, как они обычно делали все – с угрюмой точностью, полностью повторяя курс идущего впереди корабля, близнеца «Тонкой гармонии». Вся эскадра состояла из одинаковых кораблей, выбранных из серии тридцати, намеченных на ввод в действие в процессе операции.

Панцирь смотрел на своих Внешников. Они бы вполне поладили с людьми со Стража. Во всем, кроме своих идеалов, они очень сходны.

Его команда. Первая со времен Ужаса Лучезарного. Уже не фантазия. Готов ли он к своей задаче? Не преувеличена ли легенда?

Его команда. И каждый Внешник на каждом из трех сотен кораблей готов подпрыгнуть по его слову – пока его метанодышащие удовлетворены.

Он прошел в центр управления боем, примыкавший к герметичному корпусу высокого давления для метанодышащих. Просмотрел дисплей с изображением последних данных о местонахождении сил дружественных и враждебных. Дисплей был статичен и отставал от реального времени на несколько дней. Местоположение Стражей определялось гипотетически. Но это изменится.

С точки зрения Голосов Божиих, эта карта должна быть очень горестной. Осталось всего двенадцать миров, где еще удерживался их род. Число подчиненных планет тоже стало сокращаться, когда Стражи начали искать силы, которые, как они верили, будут оказывать им сопротивление. По предложению Панциря эти планеты не стали защищаться. Их мобильные силы были оттянуты для его еще более сложной операции.

Пусть сдадутся, станут бременем на плечах врага, пока не придет время их вернуть.

Личности Голосов Божиих были подвержены убеждению. Как и их помощники-люди, они верили в то, что хотели считать истиной.

У Внешников оказалось больше сил, чем ожидал Панцирь. Больше, чем подозревали Стражи. И его грандиозный план рос, росли и цели вместе с уверенностью в своей власти манипулировать теми, кто хотел сделать его своим избавителем.

Он нанесет удар по обеим головам дракона. Первый обрушится на Капиталу Примагению.

* * *

«Тонкая гармония» подходила к концу пряди, и все заняли свои места. Через мгновения Паутина загудит от инструкций боевым единицам и сообщений от них по всей империи Внешников и Канону. Через мгновения будут пущены часы гигантского замысла.

С каждым днем росли страх и мрачность экипажа пиюговского тревеллера. Прошли уже месяцы. И люди были уверены, что никогда не вернутся домой. Джо не была уверена, что она с этим не согласна.

Трудно было поддерживать преданность Искателя идее поиска Стража, которого не было там, где он должен был находиться.

Команда тревеллера дважды была на грани бунта. Оба раза Искатель их зачаровал. Были признаки, что буря собирается снова. Обаяние Искателя может на третий раз не сработать.

Джо сказала Эни-Каат:

– Я должна уговорить его идти к Звездной Базе. У тебя есть идеи?

– Изложи как есть и бей на факты.

– Спасибо за совет. Наше везение скоро кончится. Нам его и так отпустили больше положенного. Они знают, что где-то здесь болтается тревеллер. Пиюговские ребята идут тихо, но ускользнуть от целого флота вряд ли кто сможет.

– Вот это ему и скажи.

На стук открыла Янтарная Душа. Неожиданно человеческим жестом она приложила палец к губам.

– Он слушает. Они прервали молчание.

В каюте ощущалось подспудное возбуждение. Что бы там ни ощущал Искатель, оно было важным.