– Отпусти, ты…

– Закрой рот, Мира! – Повышает голос, и я отчего-то повинуюсь. Эти стальные нотки обескураживают меня, и я во все глаза смотрю в злое лицо Рафаэля.

– Ты думаешь, я настолько мелочен? Даже если я и беден, но гордость и сопереживание не растерял. И мой поступок мне уже не кажется таким уж и правильным, потому что ты не воспринимаешь меня, как человека с собственным умением делать выводы. Я их сделал, чёрт возьми. Удивишься, но я тоже раскаиваюсь в том, что сказал тебе. Мне стыдно за это, ты не заслуживаешь постоянного напоминания о том, что совершила. Да, я импульсивен, но умею извиняться и таким образом хотел лишь наладить отношения с тобой. Показать, возможно, доказать тебе, что я не кусок дерьма, каким ты меня видишь, – он с силой отталкивает меня, и я, оступаясь, ударяюсь спиной о кирпичную стену.

– Чёрт, – парень бросает баллончик на землю и запускает руки в волосы, взъерошивая их.

– Я хотел помочь тебе, понимаешь, Мира? Хотел помочь тебе пережить такие жестокие слова, сказанные матерью. Я знаю, что ты чувствуешь. Подобное слышал от своего отца, пока он не сдох. Каждый день он упрекал меня в том, что я появился на свет, как и мой брат. Он ненавидел нас, мы для него были ничтожествами, которые не позволяли ему жить так, как он хотел! Я прекрасно представляю, насколько это больно, и хочется верить, что такое отношение когда-то изменится, но умом ты понимаешь – это ложь. Всё это ложь, чтобы хоть как-то обезопасить своё сердце от новых ран и терзаний. И когда я был на твоём месте, то сбегал из дома с братом и приходил к парням, которые рисовали на стенах. Потом я сам начал это делать, понемногу это позволяло мне абстрагироваться от происходящего, отдавать всю свою ненависть ни в чём не повинной стене, но зато я сохранял внутри себя желание жить. Это я и хотел тебе показать, глупо решив, что ты поймёшь меня и увидишь во мне нечто большее, чем просто дешёвый мешок с костями, – он замолкает, опуская с горечью взгляд.

Повисает молчание, пока я обдумываю его слова, и с каждой секундой, тлеющей в раскалённом воздухе между нами, до меня доходит смысл его выпада. Да, между нами очень много обидных слов и поступков, да между нами глубокая и огромная пропасть, но сейчас словно появляется тонкий и хрупкий мостик, на который я боюсь ступить. Я опасаюсь, что он лжёт ради своей выгоды. И зачем ему делать хоть что-то хорошее для меня? Я не вижу ни одной причины для этого, ведь ещё недавно он был другим.

– Меня не волнует то, как отреагирует твой отец на эту поездку. Он и так узнает, что твоя мать приходила к тебе, ему доложат, но это буду не я. Меня больше всего заботишь ты, Мира, и твои внутренние переживания. Да, возможно, я испугался, что найду тебя всю в крови, если оставлю одну. Но я услышал тебя и могу вздохнуть более или менее спокойно, поняв, что ты не совершишь такую глупость, за которую я бы себя никогда не простил. Я вижу просто девушку, нуждающуюся в поддержке, и хотел бы оказать её сегодня. Я знаю – мы с тобой разные, и сложно найти что-то общее, но оно есть. Ты… я понятия не имею, почему ты согласилась на моё предложение, когда так сильно ненавидишь меня. А я каким-то образом проникаюсь тобой и восхищаюсь, хотя не хочу этого, – Рафаэль опускается и собирает баллончики.

Не ожидала от него такого. Правда. Я считала, что его поступки продиктованы иными чувствами. А он тот парень, о котором я запрещаю себе думать. Он очень чуткий и, да, немного грубый, вспыльчивый и порой довольно неприятный, но сейчас хочу пройти по мостику и узнать – упаду ли я, или Рафаэль поймает меня. И что будет дальше, если я тоже ему кое-что покажу.

– Шофёр ждёт, ты можешь ехать, а я останусь здесь. Прости что…

– Ты занимаешься граффити? – Перебиваю его. Рафаэль удивлённо поднимает голову и медленно кивает, не ожидая, что моё настроение резко изменится. Но я хочу дать шанс. Ему. Себе. Чему-то необъяснимому, происходящему в эту минуту.

– А ты берёшь картинки из головы? Ты учился этому? – От моих вопросов он обескураженно поднимается на ноги и слабо улыбается.

– Ты это спрашиваешь, потому что тебе интересно или ищешь повод унизить меня?

– Первое, – быстро отвечаю я. Его глаза теплеют и насыщаются зелёными бликами. Перемирие. Негласное и не озвученное, но он не требует от меня словесного подтверждения, а только издаёт нервный смешок и вновь потирает шею.

– Меня учила улица, есть очень много ребят, которые занимаются этим незаконно. Парни моего круга и живут так же хреново, как я. Но я смотрел на них, наблюдал, а потом попробовал сам, используя то, что они бросили, когда убегали от полиции. Такого рода искусство называется вандализмом, но я вижу всё иначе. Так потихоньку я развивался, затем читал книги, смотрел различные обучающие видео. У меня не было возможности ходить на курсы, поэтому я самоучка, – осторожно, словно боится, что я всё же высмею его, делится со мной.

– Ты рисуешь только на стенах?

– Хм, нет, ещё я рисую на бумаге, и в разных программах. Комиксы. Пока я остановился на этом.

– Про супергероев? – Удивляюсь я.

– Нет, кто-то пишет книги, а я рассказываю истории в комиксах. Обычно они очень вульгарные, наверное, то, что я никогда сам не сделал бы в жизни, но такого рода рассказы очень любят. Раньше у меня не было на это времени, потому что мне приходилось выживать и на что-то есть, но сейчас у меня довольно много возможностей, и я занимаюсь этим, когда о чём-то очень переживаю. В своей голове придумываю сценарии, а потом выкладываю на различные сайты. Продаю их, это приносит немного денег.

– То есть ты пишешь про секс? – Уточняю я.

– Эм, ну… как бы сказать, про отношения. Я ставлю себя на место главного героя и воплощаю свои фантазии. Теперь можешь посмеяться, – Рафаэль отводит взгляд. Смеяться? Он что, с ума сошёл? Да я в шоке, оттого что он умеет не только кулаками махать и создавать проблемы. Я бы никогда не подумала такого о нём, но мне приятно, так тепло в груди оттого, что он открылся мне.

– Покажешь? – Улыбаясь, спрашиваю его.

– О, нет, тебе это не понравится. И нет, просто нет, – быстро качает он головой.

– Почему? Я знаю, что такое секс и мне не семь лет, мон шер, – закатываю глаза, складывая руки на груди.

– Нет, я сказал нет, значит, нет. Не понимаю, почему я, вообще, упомянул об этом, – категорично заявляет он.

– Но почему? Я не читала комиксы, не люблю супергероев, это ведь всё вымышленное, а вот про отношения почитала бы, тем более от лица парня.

– Нет. Я привёз тебя сюда, чтобы помочь выплеснуть эмоции в более безобидное русло, – он указывает на баллончики, но мне интересно, по какой причине Рафаэль настолько боится показать их мне. Наоборот, он должен кичиться тем, что делает, кричать об этом на каждом углу и хвалиться, ведь это нормально для моего мира. А этот парень лишь упрямо поджимает губы.

– Кроме секса, что там ещё в твоих комиксах, если ты так боишься их продемонстрировать мне? – Прищуриваюсь я, делая шаг к нему.