– Что ты хочешь, Рафаэль? Увидеть меня, плачущую? Смотри! Увидеть, что мне тоже бывает больно? Да пожалуйста! Хочешь посмотреть на вот это? – Остервенело закатываю рукава и срываю браслеты, уничтожая хрупкие ювелирные украшения, летящие на пол.

– Вот! Да, я резала себе вены! Да, я самоубийца! Что ты хочешь? Посмеяться сейчас? Так вперёд! Вот она я! Доставай свой мобильный и фотографируй, снимай, выкладывай, ты уже научился! Давай, чего ты ждёшь? – Подлетаю к нему и толкаю в грудь.

– Что ты хочешь от меня ещё? Признаний, что я никому не нужна и что хочу сдохнуть? Да! Хочу! Хочу! Я не заслуживаю ничего? А Флор заслужила? Чем, мать твою?! Чем? – Ударяю его снова по груди. Перехватывает мои руки, и рывком прижимает к себе.

– Не трогай! Не смей обнимать меня! Не прикасайся ко мне! – Кричу я, разрывая свою речь рыданиями, которых не помнила так давно.

– Мира, не надо… не надо так со мной. Я был не прав. Прости меня за то, что я сказал, – тихо шепчет он. Дёргаюсь снова и снова в его руках, а он так крепко держит, что я сдаюсь. Мои дрожащие пальцы цепляются за его шею, и он стискивает меня в своих руках. До боли. Меня никто так не обнимал. Никто. Никогда. А он может. Меня это пугает, и в то же время я не знаю человека, в присутствии которого позволила бы себе такую истерику, как сейчас. Но мне так паршиво.

– Поплачь, это останется между нами. Останется в этой комнате и только сейчас. Это поможет тебе справиться с потрясением. Тебе станет легче. Ничего, поплачь. Я рядом, Мира, и не отпущу тебя. Прости меня за всё, что я сказал и сделал. Не важно. Для меня сейчас важнее ты, – приговаривая, он целует меня в волосы, позволяя драть ногтями его шею из-за той боли, от которой снова и снова разрывается моё сердце. А слова этой стервы продолжают крутиться в голове.

Мужские руки вроде бы грубые, но такие нежные сейчас. Они ласкают меня лучше любых слов, они словно закрывают меня от всего мира и защищают собой, отчего я ещё больше разрушаюсь изнутри. Этого я и боялась. Рафаэль что-то делает со мной, от его близости мой разум превращается в податливое месиво. Не помню, чтобы Оливер вот так стоял со мной и качал в своих руках, чтобы шептал мне не глупости, не о том, как хочет меня, как соскучился, а о том, что я нужна ему. Я никогда не слышала об этом от Оливера, а вот от Рафаэля словно прочувствовала. И мне бы оттолкнуть его, но я, понемногу успокаиваясь, прижимаюсь к его шее и втягиваю в себя аромат металлических прутьев и борьбы до крови.

Мы слишком долго стоим, обнявшись, и это может быть крайне неприятным для нас обоих. Если кто-то войдёт или вновь ворвётся бешеная и разъярённая моя сука-мать, то потом будет хуже.

– Всё нормально. Можешь отпустить меня, – шепчу я, прочищая горло.

– Уверена? – Рафаэль отклоняется назад и пытается улыбнуться, но выходит крайне ужасно, особенно вкупе с его синяками на лице.

– Да, – киваю я. Он разжимает руки, и я отхожу на шаг, делая глубокий вдох и вытирая лицо.

– Мира…

– Я согласна оставить тебя и Флор в покое, не трогать вас и забыть о том, что назвала вас своими жертвами, если ты обещаешь сохранить в тайне всё услышанное. Мне-то плевать, вряд ли кто-то удивится, только не хочу, чтобы папа знал об этом, – перебивая его, избегаю взгляда потеплевших серо-зелёных глаз. Подхожу к кровати и опускаюсь на неё.

– Мира, я бы не сделал этого. Мне не нужно…

– Ты меня не понял, – упрямо повторяю я и прочищаю горло. – Я готова смириться с вашими отношениями и позволить им развиваться, забыть о вас с Флор взамен на твоё уверение, что до ушей моего отца не дойдёт случившееся.

– Хорошо, только между мной и Флор ничего нет, – усмехаюсь от его слов и смотрю на Рафаэля исподлобья.

– А фотоотчёт на сайте?

– Это… в общем, я идиот. Думал, что правильно так, пойти против себя и своих принципов, но это не я. Натворил всякой фигни, а когда остыл, то одурел от совершённого. Настоящий я другой. Я бы никогда так жестоко не поступил с тобой и оправдывать себя не буду. Я виноват перед тобой и перед собой, поэтому прошу прощения за свою вспыльчивость. Никогда меня это не приводило ни к чему хорошему, вот и подтверждение, – наигранно улыбается и садится рядом со мной.

– Тебе не за что извиняться, мы на разных полюсах, и ты защищался, – пожимая плечами, поворачиваю голову, рассматривая разорванные звенья и камни от браслетов на полу.

– Есть за что, принцесса, есть. И я признаю это.

– Ладно, это твоё решение. Я бы хотела остаться одна, мне нужно привести себя в порядок.

– Понял, если что, то я через стенку буду, – Рафаэль поднимается с кровати, краем глаза наблюдаю, как он, прихрамывая, идёт к двери, но неожиданно останавливается, и я перевожу взгляд снова на пол.

– Не хочешь исчезнуть, Мира?

– Что? – Удивлённо выдыхаю я, поднимая к нему лицо.

– Не хочешь исчезнуть со мной отсюда на несколько часов? Просто взять и исчезнуть? – Быстро повторяет он.

Он это только что выдумал, нашёл причину, чтобы не уходить или же боится из-за того, что я вновь решусь на попытку и порежу себе вены и докажу всем – я больная дура. Нет. Больше такого не будет.

– Рафаэль, с моим состоянием всё хорошо. И я не думала о том, чтобы…

– Так я не об этом, Мира, – качая головой, он подходит ко мне и опускается на корточки.

– Я бы хотел тебе кое-что показать, а для этого нужно на некоторое время сбежать из этой тюрьмы. Хочешь сделать это со мной? – Парень бегает глазами по моему лицу.

– Ты что, серьёзно?

– Абсолютно, – он сглатывает, и его пальцы дотрагиваются до моих. Они такие горячие, по сравнению с моими. И мне так хорошо. Странно. Страшно. Но хорошо.

Недоумённо разглядываю его лицо и то, как он кусает нижнюю губу и смотрит на меня с невероятной надеждой, которую я не видела в глазах Оливера.

– Понял, я безродный и… – только он убирает руку, как я хватаюсь за неё, заставляя его замолкнуть. Наши взгляды встречаются, и, кажется, я сейчас совершу самый безумный поступок в моей жизни, по моему мнению.

– Да. Да, я хочу исчезнуть из этого ада с тобой. Я хочу, мон шер. Хочу, – выдыхаю я.

Его глаза оживают и сверкают от радости серебристо-зелёным светом. Надо же, оказывается, боль можно немного притупить, на время вылечить и залатать раны на сердце, благодаря рукам одного человека. Это же так неправильно и странно. Такого не должно было случиться, но вот этот парень, из-за действий которого я абсолютно запуталась, улыбается мне. Словно я для него имею ценность. Словно для него, действительно, важно моё состояние. И что-то внутри мне подсказывает – наши отношения с Рафаэлем сегодня изменятся кардинально, и больше никогда я не смогу его ненавидеть. Я должна бежать от него, думать, как бы выйти из этой ситуации, не позволив ему рассказать о том, что случилось. Если кто-то узнает, что я умею плакать, что могу это делать, то я паду. Не могу… не могу и делаю ошибку, желая всем своим существом вырваться из этого ада.