– Сара, – продолжала она, заставляя свой голос звучать ровно, – это бывшая гардеробщица ресторана, куда ты пригласил меня в тот вечер, когда мои эскизы пропали.

Он пожал плечами и посмотрел на нее в недоумении.

– Какое отношение это имеет ко мне?

Она разочарованно отвернулась, потому что надеялась: всего одно мгновение он будет с ней честен.

– Ты всегда был моим лучшим другом. Помнишь наш пакт в тот день, когда мы ходили с твоими двоюродными братьями на ярмарку и катались на колесе обозрения?

– Я обещал, что женюсь на тебе и всегда буду тебя любить, – сказал он, прежде чем она смогла продолжить. – И хотел, чтобы ты сказала это мне в ответ.

– В этом-то все и дело, Бен. Мы также дали обещание, что никогда не будем лгать друг другу. Я не смогла солгать тебе и пообещать, что выйду за тебя замуж. Но знаю, что ты лжешь мне сейчас.

Она не была готова к тому, как быстро он подошел к ней и сжал ее плечи.

– В чем дело? Во что ты поверила?

Умно. Идеальная стратегия адвоката. Рациональная, спокойная, хитрая. Возложить ответственность обратно на нее.

Она вздохнула.

– Я верю в то, что Сару ложно обвинили в краже моих эскизов. В то, что это ты взял их и передал моим конкурентам. В то, что это ты унизил меня, пытался втоптать в грязь мои мечты, прежде чем они успели расправить крылья. И это ты задался целью потопить мой бизнес.

Она увидела вспышку гнева в его глазах.

– И откуда же у тебя эта информация, Иди? Я думал, что запретил…

– О, Бен, ты не можешь мне ничего запретить! – наконец вышла она из себя, отстраняясь от него. – Ты мне не хозяин!

Он посмотрел вокруг, словно боясь, что их могут услышать.

– Прости меня, – сказал он, приглаживая свои аккуратно зачесанные волосы, и она заметила, что его рука дрожит. – Я неправильно выразился. Но я просил тебя не говорить с ней.

– И теперь я понимаю почему.

– Как ты можешь верить обычной воровке и не верить мне? Конечно, я не виню эту девушку, – снизошел он. – Она, наверное, не знает, как заплатить за квартиру.

Она покачала головой, продолжая глядеть на него.

– Извини. Я не верю тебе, а это означает, что я не доверяю тебе.

– Иди, пожалуйста. – Он взял ее за руку, но она вся сжалась от его прикосновения.

– Я восхищалась тобой, что ты смог забыть, какую боль я причинила тебе в прошлый раз. Ты заставил меня поверить, что настоящая дружба может преодолеть все. Я благодарна тебе за это, Бен. Но, видишь ли, мне кажется, что ты повел себя цинично в этой ситуации, и, с какой бы стороны я ни смотрела на нее, мне это не нравится. Я думаю, что ты все же решил преподать мне урок, но предпочел действовать тайком. Или это, или ты решил вернуть женщину обратно в темный век ее раболепия перед мужем. Вот почему я так любила Тома. – У нее на глаза навернулись слезы от одного упоминания его имени. Ей было противно, что пришлось прибегнуть к этому, чтобы доказать свою правоту. – Том всегда относился ко мне как к равной. По правде говоря, он поставил меня на пьедестал и подпитывал мою мечту, помогал мне реализовать ее, а ты сделал обратное. Сара сказала, что она никогда не открывала папку и что никто, кроме тебя, не прикасался к ней с того момента, как я отдала ее ей. Она сказала, что видела, как ты открыл ее, вынул несколько листов, сложил их и спрятал в карман. И я верю ей, Бен.

– Не могу поверить, что ты обвиняешь меня в этом, – продолжал он гнуть свое.

– Сделанного не воротишь, и я не буду больше убиваться из-за пропавших эскизов. Я верю Саре, потому что она знала, куда продать мои эскизы, и разбирается в моде.

Бен посмотрел на нее с презрением.

– Значит, дело закрыто?

– Так ли это? Девушка с такой любовью к моде захочет носить одежду, изображенную на этих эскизах.

– Уверен, что в этом случае она воспользуется прибылью неразумно и вместо того, чтобы заплатить за квартиру, купит себе модных тряпок.

– Действительно, именно это большинство и подумало бы, и я в том числе. Так если Сара такая хитрая и корыстная воровка с неожиданно привалившими деньгами и хорошим вкусом, то почему же она по-прежнему ходит в старой, немодной обуви, штопаной юбке и с потрепанной сумкой?

Бен покраснел и ничего не ответил.

– Я искупила вину перед Сарой за то, что ты сделал ее своим козлом отпущения, но, боюсь, и представить не могу, как ты можешь искупить свою вину передо мной, Бен.

Выражение его лица наконец изменилось с намеренно пустого на открыто угрюмое.

– Я дал тебе второй шанс стать моей женой, Иди, исправить свою репутацию. Я подавил свою гордость и всю ту боль, и вот, пожалуйста, ты ударила меня по второй щеке. То, что я сделал, я сделал для нашей общей пользы. Я не мог жениться на женщине, которая, если смотреть правде в глаза, просто чуть более гламурный вариант лавочницы и вот-вот выставит себя полной дурой.

Она кивнула, радуясь его признанию.

– Ну вот, наконец-то ты сказал правду. Не знаю, о чем я думала, Бен, и я не собираюсь подписывать никаких документов о расторжении моего брака с Томом, отцом моего сына. Я знаю, ты хочешь, чтобы Томми был твоим. И думаю, что ты даже стал бы хорошим отцом. Но не для Томми. Ты ему не нужен.

Бен жестоко засмеялся.

– Он не вернется к вам, Иди. Твой отец как-то признался мне, что боится, что если Том мог потерять память, то так же легко он может ее вернуть… Похоже, его слова оказались пророческими.

Иди уставилась на ехидное лицо Бена, его слова так потрясли ее, что ей показалось, что пол пропал у нее из-под ног, и все ее существо охватил ужас. Она побледнела, вдруг почувствовав себя так, словно находится в жутком темном туннеле. Она взмокла от пота, а одежда неожиданно стала казаться слишком тесной. Она задыхалась.

– Я вижу, это не оставило тебя равнодушной, моя дорогая Иди. Бедная ты, бедная. И бедный Том. Хотя, возможно, совсем не такой уж и бедный.

– Что ты знаешь? – прохрипела она, едва шевеля губами.

– Советую тебе забыть его, ведь он-то явно забыл тебя. Очевидно, что он не собирается возвращаться в свой маленький уютный коттеджик в Эппинге.

– Ты видел его? – спросила она. Ей было больно произносить эти слова.

Он пожал плечами.

– То ли прочел, то ли услышал что-то, пока тебя не было.

– Но решил не сообщать мне об этом, – прошептала она.

– Тебя не было целую неделю. Как-то вылетело из головы. – Она понимала, что он лжет. Видела это по тому, как двигается его кадык. – Он явно не помнит ни тебя, ни свою жизнь, ни своего ребенка. И не спрашивай меня больше о нем, потому что я не обратил на это особого внимания.

– Не буду, – сказала она, отступая к двери комнаты, в которой они неловко стояли друг против друга и которая внезапно стала душной. – Мы с тобой больше никогда не будем говорить о Томе. Более того, мы с тобой вообще никогда и ни о чем не будем больше говорить. Прощай, Бен.