сделала такого, чтобы он так относился ко мне. И снова совершила глупость. Вытерев слезы с лица, я позвонила Валери и надела самое откровенное платье, которое только имелось у меня в гардеробе.

Знаю, что глупо. Но мы поехали в клуб… и… Боже, я так надеялась, что спровоцирую Кая на ревность. Что ему доложат его агенты, или кто-то еще, кто наверняка все еще следит за мной… я просто стояла за барной стойкой весь вечер, но ни один мужчина ко мне не притронулся. Все они смотрели на меня, но таинственным образом исчезали из клуба, будто на мне была надпись «собственность очень опасного парня».

И слава Богу конечно, но от Кая… ничего. Никакой реакции. Ему плевать, плевать совершенно… такое чувство, что этих нескольких месяцев просто не было.

После разговора с Мейсоном я собиралась спать, потому что мне нужно было рано вставать на репетицию показа, а потом еще бежать в Плазу, выбирать музыкантов. Потом на работу, и на интервью с одним из кандидатов в мои литературные агенты. Мой роман был почти дописан — я все-таки вернулась к нему, решив выдумать свою концовку нашей с Каем истории. Да только вдохновение меня покинуло и я пока занялась поисками агента и продвижением книги.

Еще одна бутылка вина исчезла, после такого как пятнадцать издательств, включая самые крупные, отказали мне в печати.

Я получила пятнадцать писем, со словами «это не формат», «спасибо, но слишком жестоко…», «извините, у нас нет серии, в которую мы могли бы поместить вашу книгу» и тому подобное.

Черт возьми! Да ради моей книги они обязаны создать новую серию! Но это конечно не так. Редакторы правы. Я бездарность, а история, которую я написала — всего лишь дикая извращенная интерпретация «Красавицы и чудовища» с элементами триллера.

Руки опускались… но я не из тех, кого можно легко сломать, а Стоунэм только закалил мой характер.

Когда в девять вечера я почти уснула, меня разбудил телефонный звонок.

— Здравствуйте, мисс Харт, — менеджер кастинга Джордж не мог найти более удобного времени для своего гребанного звонка. — Добрый вечер.

— Ага, добрый вечер, — спросони пролепетала я, не понимая, что ему нужно.

— Вынужден вам сообщить, что завтра на репетиции мы вас не ждем. Мы пришлем вам контракт с курьером, и вы обязаны расторгнуть его.

— Это еще почему?! — слова Джорджа разбудили меня мгновенно. Я совершенно ничего не понимала. Черт возьми, мне нужны деньги! — Вы не имеете права. Мы заключили контракт.

— Имеем право, мисс Харт. Вы скрыли от нас информацию о вашем… распутном прошлом, и мы получили одно занимательное видео в доказательство о нем, — Джордж откашлялся, пока мое сердце чуть не разорвалось от шока. Как он мог… бл**ь, КАК ОН МОГ?!!!!

— Не переживайте, это ваше дело, но наша компания не хочет иметь никаких дел с такой моделью. Мы немедленно избавимся от этого видео, как только вы расторгнете контракт, и подпишите бумаги о том, что мы вам ничего не должны. Иначе… я думаю, мы не будем опускаться до угроз, мисс Харт. Просто… будьте осторожны и не лезьте с таким прошлым на подиум. Надеюсь, я ясно выразился. Всего доброго! — фальшиво дружелюбным тоном пропел Джордж и бросил трубку, оставляя меня в полнейшем замешательстве.

Мне срочно нужно было снотворное. Захлебываясь слезами, я приняла таблетку, но так и не смогла уснуть сразу.

Как он мог? Урод. Дьявол. Ублюдок! А что сразу не на ютуб?! А главное: зачем он это сделал?! Зачем?! Обидеть меня? Задеть? Что это, черт возьми, такое?

Я начала бояться, что Кай отправит ЭТО родителям и Мейсону, но вопросы отпали сами собой, когда мне пришла гребанная смска от банка. А потом еще одна с незнакомого номера.

«Ваш счет пополнен на пятнадцать тысяч долларов».

«Я за тобой наблюдаю. Какого хрена, ты собиралась щеголять в белье перед многомиллионной аудиторией?!».

Я чуть не задохнулась от возмущения. Этот парень только что отправил видео, где я почти голая с каким-то ублюдкам, а потом присылает мне деньги, и говорит, чтоб я не смела выступать в невинном показе.

Я настрочила ему ответ на эмоциях, но потом стерла, написав лишь: «Ты нормальный человек? Зачем снова ты это делаешь? Зачем появляешься в моей жизни? Так и будешь, то посылать меня, то притворяться моим защитником? Да пошел ты, Стоунэм…»

Сообщения до Кая так и не дошло. Вот так. Я в черном списке.

Я для него никто.

Кай

Я правда отпустил Лейлу. Вот взял и отпустил. И совсем не следил за ней. Ну разве, что немного.

Может быть, каждый день.

Может в ее новой квартире, что она снимала на Манхэттене «случайно» была установлена камера.

И может я даже иногда смотрел на то, как она приходит с работы, и тяжело вздыхая, опускается в кресло…

Я старался не смотреть. Но не мог себя сдерживать, постоянно отслеживая каждый ее шаг. Это помогало мне смириться с моим решением — отпустить. Дать ей шанс на счастливую, нормальную жизнь.

Со мной у нее нет… однозначного будущего. Я просто не могу пообещать его ей.

Но следить я за ней собирался. Всегда.

И конечно, когда узнал о том, что Лейла собралась дефилировать на подиуме, пришлось подкупить Джорджа Кеслера — ее менеджера, позвонить ему и отменить работу Лейлы. Разумеется, я никакого видео ему не высылал. Просто вкратце объяснил, как ее припугнуть, чтобы эта чертова идея щеголять в трусах ради сраных пяти тысяч долларов вылетела из ее головы.

Сначала, я держался просто прекрасно. Я думал… Лейла отойдет. Что я не буду каждый день наблюдать ее слезы и страдания. Я думал, что она поймет, какое я дерьмо после моего равнодушия и просто возненавидит меня. Успокоится, начнет заниматься своей карьерой, и потихоньку начнет строить личную жизнь… но черт, как только я узнал о ее предстоящей свадьбе с Честером (спасибо, Нью-Йорк Таймс) я мгновенно осатанел. Разнес половину своего кабинета, сгрыз локти, еле сдерживая себя.

Хотелось сорваться. Приехать к этой глупышке, задушить в объятиях. Повалить на пол, и не дожидаясь слов ее сопротивления, ворваться внутрь податливого и сладкого тела, и трахать ее до потери сознания.

О да. Чертовы воспоминания, неугомонное желание обладать ей никуда не исчезло. У меня теперь началась новая борьба, война, да что угодно.

И я чувствовал, что вот-вот ее проиграю.

Черт возьми, она не должна по мне ТАК страдать. Писать мне эти письма, которые я читаю минимум по