Старший лейтенант постоял еще пару мгновений, после чего молча покинул шатер. Это была ситуация, в которую он действительно не мог вмешаться.

Летир, обработав раны молодого человека, зачем-то вышел из шатра, оставив Наиля наедине с самим собой. Чем дольше парень лежал и размышлял о произошедшем, тем сильнее в нем росло чувство одиночества.

Зиргрин наблюдал, как его ученик медленно погружается в пучину отчаяния, но не мешал этому. Если всем этим эмоциям не дать выплеснуться сейчас, то в будущем Наиль озлобится и превратится в самого настоящего зверя. В прошлом, бывший убийца и сам дошел до грани. Конечно, его отчаяние было несравнимо глубже того, что сейчас испытывал юноша, но тогда он точно также едва не сошел с ума. Если бы бог Хаоса вовремя не пришел и не остановил нарастающее безумие.

С небольшой вспышкой на полянке внутреннего мира Зиргрина появился Наиль. Юноша лежал на земле в позе эмбриона, с трудом концентрируясь на том, что рядом на землю присел бывший убийца. Он взглянул на своего наставника, и тот сразу почувствовал, что парень пришел к нему сейчас не как к своему мечу, не как к наставнику, а как к богу. Ведь кому еще мог открыть сердце смертный, как не своему богу?

Наиль был сиротой, на глазах которого убили родителей. Его превратили в раба вместе с сестрой, потом он стал убийцей, подвергался бесконечным тренировкам, отказавшись от детства, от всех радостей ребенка и от общения со сверстниками. Позднее он вернулся к людям, но уже находился с ними словно в разных мирах. И вот сейчас, когда ему удалось с кем-то сблизиться, парня вновь сбросили в ледяную прорубь жестокой действительности, напоминая, кто он такой.

— За что…

— Ну же, перестань, — Зиргрин бережно приобнял юношу. Он не очень хорошо умел утешать людей, так что просто положил ладонь на казавшуюся невредимой в этом мире спину ученика.

— Я совсем один…

— Какая глупость, Наиль. А я кто для тебя? Разве я не был всегда рядом с тобой? Кем ты меня считаешь?

— Ты…

— Наиль, ты не одинокий сирота. У тебя есть сестра, у тебя есть я. Ты мне важен, и так будет даже после моего перерождения. Тебе всего пятнадцать лет, еще не поздно изменить свой путь. Твоей сестре больше ничего не угрожает. С ее умениями в алхимии никто не посмеет ее обидеть. Как думаешь, зачем я признал твою клятву исполненной? У тебя есть выбор. Жизнь только начинается, впереди будет много возможностей. Покинь этот одинокий путь убийцы и считай всю мою науку просто основой, которая позволит тебе в будущем защитить свою жизнь.

Зиргрин говорил, бережно окутывая Наиля своей божественной силой, которая успокаивала его и исцеляла начавшую повреждаться из-за отчаяния душу.

— Ты правда готов меня отпустить?

— Я не стану заставлять тебя идти по ненавистной дороге.

— Она не ненавистная, — молодой человек поднялся и вытер выступившие слезы. Он сам не понимал, что на него нашло, просто все сложилось одно на другое, и он сорвался… — Извини, я повел себя как ребенок.

— Но ты и есть ребенок. В твоем возрасте мальчишки еще за мамкину юбку держатся.

— Не смешно.

Наиль ощущал, что накопившееся чувство одиночества потихоньку рассеивается. В самом деле, он не одинок. У него есть сестра, и учитель — целое божество!

— Я не откажусь от выбранного пути, — уже более уверенно заявил парень. — Однажды Дарнак ответит мне за это. Ты ведь пережил вещи и похуже, верно? Это просто плети.

Зиргрин расстегнул куртку, сбросив ее на землю. В этом мире была лишь его проекция, но она полностью соответствовала тому, как он выглядел в прошлой жизни.

Глаза Наиля непроизвольно расширились, когда он увидел на теле своего учителя бесчисленное количество шрамов. Там были шрамы поверх шрамов, а поверх них еще шрамы. Все это находилось под причудливыми узорами рунической формации заклятия подчинения. Зиргирин повернулся спиной, и там ситуация была ничуть не лучше. Но больше всего выделялись следы плетей, которые оказались настолько ужасными, что это не поддавалось описанию.

— Тебя тоже били артефактом?

— Нет, — покачал головой Зиргрин, вновь надев на себя куртку. — Мне было десять. Тогда я попал в плен к врагам моей расы. Там из меня пытались выжать информацию о местонахождении городов моего народа, а когда не вышло, отхлестали плетьми. Плети были вымочены в слизи цветочной жабы, так что позже раны от плетей не только не начали заживать, а стали гноиться и ухудшаться. Я тогда был очень близок к смерти.

— Ну вот, теперь мне стыдно из-за своих жалоб.

— Наиль, тебе не обязательно проходить через то, через что прошел я.

— Ты все время это повторяешь. Но я все решил. Прости за эту слабость, я повел себя недостойно.

— Ты признал меня своим богом, — развел руками Зиргрин. — Так что в минуты слабости позаботиться о тебе — моя обязанность. Да и не считай, что у меня не было таких срывов. В мои моменты отчаяния меня спасал бог Хаоса, которому я присягнул. Сейчас я сделал для тебя то же самое, и в этом нет ничего недостойного.

Глава 30

Наиль покинул полянку Зиргрина самостоятельно. После того как нахлынувшая истерика у него прекратилась, ему стало немного стыдно за себя, да и просто хотелось побыть одному и подумать.

Спина беспощадно горела, словно на нее положили раскаленные угли, но с этим юный убийца ничего не мог поделать — таков был эффект артефактной плети. Еще до самого наказания он постарался выяснить все, что только мог о последствиях применения плети экзекутора, но даже так оказался не готов к суровой правде. Никакие зелья не ослабляли боль, даже сила одушевленного клинка не могла изгнать из его тела мельчайшие частицы магической энергии, оставленной в ранах кнутом. Артефакт оказался слишком особенным. Зиргрину для устранения его эффектов требовалось вернуть себе минимум треть прежних сил. В конце концов, Наилю пришлось смириться и терпеливо ждать, когда поселившаяся в его ранах энергия рассеется сама по себе.

— Я принес тебе поесть, — раздался голос Летира.

— Не голоден, — апатично отозвался юноша.

Его помощник аккуратно поставил поднос с накрытыми блюдами, от которых исходил дразнящий ноздри аппетитный аромат.

— Тебе