Мама промокнула рот салфеткой и убрала тарелки.

– В гараже в холодильнике есть шоколадный кекс. Я только схожу за ним…

Она ушла, и разделившие нас с отцом годы, расстояния и все слова, что мы не сказали друг другу, словно повисли в воздухе.

– Вчера я кое-что понял, – проговорил отец. – Там, в ресторане.

– Хорошо.

– Честно говоря, когда ты пришел один, я не знал, что сказать. Все напоминало о случившемся той ночью… семь лет назад. Слишком сильно. Я выбрал не то время и место, чтобы попытаться все исправить и… вел себя, как трус. Потому что я ошибся, Макс. Я уже давно понял, что семь лет назад повел себя неправильно. Но не знал, как все вернуть.

Я кивнул, не решаясь заговорить. Не желая сбивать его с выбранного курса. Он поджал губы, уперся локтями в стол и сцепил пальцы над скатертью.

– А потом вошел Сайлас, – продолжил он. – Богатый, успешный, красивый юноша. Я не успел с ним познакомиться. Вы довольно быстро ушли оттуда. Но я видел, какие взгляды он бросал на тебя. И как ты на него смотрел. И я кое-что почувствовал. Я ощущал то же самое, когда Тед попросил у меня разрешения жениться на Рэйчел. А Моррис дал подержать свою малышку. Но я твердил себе, сидя за столом, что это не одно и то же. Такого просто не может быть. Но я ошибался. Так чувствуют себя родители, когда понимают, что ребенок счастлив. Не важно, по какой причине. Ведь когда речь заходит о счастье, больше ничто не имеет значения, правда?

Я кивнул.

– Да, – проговорил я. – Думаю, ты прав.

Протянув руку через стол, отец какое-то время держал ее в воздухе, а потом опустил, накрыв мою ладонь.

И сжал ее, сперва мягко, потом тверже. Крепче, словно не хотел отпускать.

– Прости, – прошептал он. – Мне очень жаль. Если тебе этого мало, я пойму. Может, прошло слишком много времени или уже поздно…

– Еще не поздно, – хрипло проговорил я. – Такого просто не бывает.

– Бывает, – произнес он. – Не все можно простить.

Он поднял взгляд, и я впервые почувствовал, что он меня увидел. Мальчика, которым я был. Мужчину, каким стал.

– В том, каким ты вырос, Макс, нет моей заслуги, – произнес отец. – Никакой. Но я хотел бы, чтобы случилось иначе. Больше всего на свете. – Он резко втянул воздух. – Я горжусь тобой, сынок. И тем, что ты мой сын. Я очень рад, что ты пришел.

Я испустил судорожный вздох. Я ждал этого семь лет.

– Я тоже.

Повисла тишина, а затем из-за кухонной двери донеслось сопение. Мама, сделав вид, что не стояла там незнамо сколько времени, подняла шоколадную булку.

– Кто хочет кекс?

* * *

Я вошел в квартиру Сайласа – нашу квартиру – и повесил в холле кожаную куртку.

Сайлас поднял взгляд от книги, которую читал.

– Ну? Как все прошло? Почему ты не написал? Я ужасно нервничал. – Он замолчал, глядя на мое потрясенное лицо. – О, черт, все было ужасно. Так ведь? Нет… Все прошло хорошо? Точно. У тебя на лице это написано.

Я кивнул.

– Все прошло хорошо.

– Мать твою.

Он вскочил с дивана и обхватил меня так крепко, что я не мог даже поднять руки, чтобы обнять его в ответ. Я приник к Сайласу, уткнулся лицом в изгиб шеи, впитывая его запах, растворяясь в нем.

– Слава богу, – проговорил он, все еще крепко сжимая меня. – Я представлял себе самое худшее.

– Сайлас…

– Да, малыш, в чем дело? Что угодно. Расскажи мне.

– Я не могу дышать.

Усмехнувшись, он отпустил меня.

– Я так рад за тебя. И счастлив, что теперь мне не придется туда ехать и кого-нибудь убивать. Потому что это усложнило бы планы на совместное буду- щее.

Я рассмеялся, но смех почти тут же стих.

– Черт, я совсем без сил.

– Пойдем, – проговорил Сайлас, подводя меня к дивану. Он сел, и я растянулся рядом, положив голову ему на плечо. Он обнял меня. А свободной рукой взял пульт от телевизора.

– Предлагаю «Нетфликс» и какой-нибудь ужастик. Или просто «Нетфликс». Есть пожелания?

– Да. Наши отношения не продлятся и секунды, если ты не посмотришь «Выходной день Ферриса Бюллера».

– Все, что хочешь.

Сайлас поцеловал меня в макушку и включил фильм. Я прижался к нему, размышляя о его словах. О свадьбе… о будущем, что расстилалось перед нами. Никто не встанет у нас на пути, ведь мы так любим друг друга.

Мир медленно менялся. И в глубине души я надеялся, что придет тот день, когда никто и не захочет нам мешать.

Сайлас

– Тише, пожалуйста! – Фиби настроила наушники и обвела взглядом комнату и собравшихся в ней людей. – Макс? Сайлас? Мы никого не забыли?

Я изучал вестибюль павильона, расположенного на крыше, рассматривая присутствующих и радуясь тому, сколько людей пришло. Тех, кого мы с Максом любили больше всего на свете. По крайней мере, половина из них уже собрались здесь. Остальные прибудут сегодня вечером на предсвадебный ужин, который состоится после репетиции церемонии бракосочетания.

Родители Макса беседовали с его другом Даниэлем. Близнецы, которым уже исполнилось девять, стояли рядом с пятилетней кузиной Эми. Эдди находился возле Фейт. Брат разговаривал с ней, не поднимая глаз от пола. Меня переполняли гордость и любовь к нему. Проведя три года в интернате «Вэлли-Виллидж», он, наконец, смог работать со мной в офисе «Марш Фарма». И ходили слухи, что на ужин после репетиции он придет с девушкой.

– Здесь не все, – проговорил Макс и, озабоченно хмурясь, принялся проверять телефон. – Дарлин не…

– Я здесь! Здесь! Простите за опоздание, – раздался сзади женский голос.

В комнату влетела Дарлин Монтгомери-Хаас. Каштановые волосы она собрала в хвост, в ушах сверкали крупные золотые серьги. Она оглядела собравшихся, а когда заметила Макса, на лице ее появилось выражение чистейшей радости. Я наблюдал, как она подбежала к нему и обвила руками шею. Он обнял ее в ответ и закрыл глаза, прижав голову к ее плечу. Так выглядит человек, чья жизнь только что стала полной.

Мое чертово сердце ныло, когда я наблюдал за ними. Я познакомился с Дарлин на ее свадьбе с Сократом Хаасом и сразу проникся к ней симпатией. Веселая, умная, ее просто переполняла энергия. Но меня в ней больше всего привлекало то, как сильно она любила моего Макса.

– Привет, милый, – сказала ему Дарлин со слезами на глазах.