«давшие соответствующую в том подписку». Виновные в даче заведомо ложных сведений могли были быть привлечены к уголовной ответственности, а такая запись признавалась недействительной.

В случае возникновения разногласий относительно биологического отцовства была установлена судебная процедура, при этом пролетарский суд не только определял отцовство, но и давал имена и фамилии детям, периодически вмешивался в процесс их воспитания, устанавливал размер их содержания и т. д. По желанию одного или обоих супругов допускался т. н. «свободный» развод, при этом возможность для обращения в суд оставалась только при наличии их обоюдного согласия. Естественно, что при таком либеральном подходе отсутствовала сама возможность различить «временное половое увлечение» от законных брачных отношений.

По мнению реформаторов, суд, как регулирующая структура, должен был заменить собой институт супружеской и родительской власти, при этом в, казалось бы, стройной системе произошёл неожиданный сбой. Зарегистрированных обращений в судебные инстанции по вопросам «семьи и брака» было крайне мало, что в основном объяснялось крайне низким качеством правосудия, личностью самих судей, так и постановленных ими решений.

Граждане, как это водится, при оформлении семейных отношений проявляли максимально возможную креативность — в материалах судебных дел появились предвестники нынешних брачных контрактов. По одному из таких споров фигурировало брачное соглашение, заключённое между актрисой Яблонской и гражданином Батаевым:

«Мы, нижеподписавшиеся, граждане города Москвы, Батаев, с одной стороны, и Яблонская, с другой стороны, заключили между собой настоящий договор в том, что Батаев обязуется жениться на гр. Яблонской на следующих условиях:

1. В течение недели от 5/П по 12/П должен быть заключён брачный договор в комиссариате.

2. Венчание должно произойти в первых числах февраля 1922 года.

3. Гражданка Яблонская представляет гр. Батаеву полную свободу во всех его действиях как служебных, так и касающихся личной стороны его жизни.

4. Гражданин Батаев гарантирует гражданке Яблонской совместную жизнь до тех пор, пока гр. Яблонская сама не захочет развода.

5. В случае развода гр. Батаев обещает уплатить 1/3 всего наличного своего состояния гр. Яблонской при точном учёте совместно с нею всего состояния.

6. В случае нарушения хотя бы одного пункта настоящего договора весь договор должен быть расторгнут, но обязательно при соблюдении п. 5.

Подписи: Батаев и Яблонская. Свидетели».

Невеста обязалась единовременно выплатить Бадаеву 125 000 000 рублей (в дензнаках 1922 года) в день заключения брака. [1.33]

Абсолютной свободе семейных отношений способствовала и так называемая «галкинская реформа» православной церкви.

В ноябре 1917 года настоятель Преображенской Колтовской церкви в Петрограде иерей Михаил Галкин предложил Совнаркому свои услуги — священник выступил с предложением отделить церковь от государства. В своих воспоминаниях, уже занимая должность заведующего кафедрой марксизма-ленинизма Новосибирского института инженеров геодезии, он писал: «Тотчас же после Октябрьской революции, прочтя в газетах призыв тов. Троцкого к участию в работе с Советской властью, отправляюсь в Смольный, к тов. Ленину и прошу его бросить меня на работу где угодно и кем угодно, в любой канцелярии, брошенной разбежавшейся интеллигенцией. Владимир Ильич, после 10-минутной беседы, в которой, как казалось это мне, испытывал мои убеждения, рекомендует от канцелярской работы пока что воздержаться, а лучше написать статью в „Правду“ по вопросу об отделении церкви от государства».

Предложение было признано дельным, и в результате большевистское правительство после объявления религии частным делом каждого человека лишило церковные приходы функций государственной регистрации актов гражданского состояния — метрикацию рождений, браков и смертей передало особым органам государственной власти (ЗАГС), затем был узаконен институт гражданского брака, а управлениям кладбищ, ранее принадлежавших различным конфессиям, теперь было запрещено чинить какие-либо препятствия к организации гражданских похорон и т. д.

14 октября 1923 года газета «Правда» писала: «Отцовский и дедовский обычай венчаться в церкви так крепко укоренился потому, что это венчание укрепляло положение женщины и заставляло мужа чувствовать обязанности перед женой и детьми… Большинство молодых людей не только в деревне, но и на фабрике, если они с девушкой не расписаны и не венчаны, и за жену её не считают… Обязательство отца давать деньги на воспитание своих детей не избавит женщину от массы унижений и горя… Суд? Но женщина, особенно крестьянка, не пойдёт судиться, так как до сих пор с представлением о суде у неё связано представление о волоките, о допросах, о всяческих мытарствах. И каково будет душевное состояние на суде, когда ей придётся доказывать, от кого она имеет ребёнка?»

19 ноября 1926 года Постановлением ВЦИК СССР введён в действие новый Кодекс законов о браке, семье и опеке, который содержал целый ряд новелл, при этом был достаточно прогрессивным и вполне соответствовал современным представлениям о цивилистике.

Так, в соответствии со ст. 3 главы 1 «лица, фактически состоящие в брачных отношениях, не зарегистрированных установленным порядком, вправе во всякое время оформить путём регистрации с указанием срока фактической совместной жизни», или ст. 6 Главы 2 «Условия регистрации брака»: «Не подлежат регистрации браки: а). Между лицами, из которых хотя бы один состоит уже в другом зарегистрированном или незарегистрированном браке…»

То есть если один из супругов уже состоял в гражданском (!) браке, в официальной регистрации другого брака ему на основании закона должны были отказать.

Кодекс устанавливал равные права супругов на общее имущество, приобретённое в период брака, а также равные права на выбор занятия, образование и профессии, что, в частности, было принципиально для жителей республик Средней Азии или Кавказа, вошедших в состав СССР.

Что же касается случая с комсомолкой и её двумя мужьями, то по этому вопросу в Гражданском законе содержалась чёткая позиция, изложенная в ст. 32 главы 1 раздела II «О взаимоотношениях детей и родителей и других лиц, состоящих в родстве»: «Если суд при рассмотрении вопроса об отцовстве установит, что мать ребёнка в период зачатия была в половых сношениях, кроме лица, указанного в ст. 28 настоящего Кодекса, ещё и с другими лицами, то суд постановляет решение о признании одного из этих лиц отцом ребёнка и возлагает на него обязанности, предусмотренные статьёй 31 настоящего Кодекса».

При этом, как всегда, творческая элита во многом задавала тон свободным отношениям. Татьяна Толстая, посвятившая одну из своих лекций тройственным бракам Серебряного века, утверждает, что взаимные измены были явлением не то что рядовым, но в чём-то даже рутинным для литераторов, тем более после революции, когда последние нравственные преграды на пути к эре наслаждения вовсе пали.

Созданное летом 1924 года акционерное общество «Советское кино», объединившее все кинофабрики страны и практически монополизировавшее производство кинолент, было знаменито не только своими шедеврами, как, например, «Броненосец Потёмкин» и «Октябрь» Сергея Эйзенштейна, «Третья Мещанская» Абрама Роома или «Обломок империи» Фридриха