— Да, да, очень хорошо. — Отчаянно стараясь выглядеть спокойным, Тайрер надел цилиндр, одернул фрак и сошел по ступеням. Все взгляды были прикованы к нему. Драгуны смотрели только на Паллидара, ожидая его распоряжений. В пяти шагах от ворот Филип остановился, оба офицера встали вплотную позади него. Какое-то мгновение он мог думать лишь о том, что ему нестерпимо хочется мочиться. В наступившем молчании он произнес, слегка запинаясь:

— Охайо, ватаси ва Тайра-сан. Нан дэсу ка? — Доброе утро, я мистер Тайрер, пожалуйста, что вы хотите?

Офицер, это был Урага, гневно посмотрел на него, потом поклонился и задержал поклон. Тайрер поклонился в ответ, но совсем не так низко — этот совет дал ему Андре Понсен — и повторил:

— Доброе утро, что вы хотите, пожалуйста?

Офицер отметил его более чем неуважительный поклон и взорвался бурным потоком японского, который совершенно поглотил Тайрера, чье отчаяние нарастало. Те же чувства испытал и Хирага, потому что офицер просил немедленного разрешения на обыск здания и территории миссии и на проведение безотлагательного допроса всех работающих там японцев, поскольку существовала вероятность, что среди них скрываются убийцы и бунтовщики сиси:

— …вроде этого, — сердито закончил он, ткнув пальцем в Дзёуна. Тайрер с трудом подбирал слова.

— Вакаримасэн. Додзо, ханаси во суру нороку. — Я не понимаю, пожалуйста, говорите медленно.

— Вакаримасэн ка? — Вы не понимаете? — с отчаянием переспросил офицер, потом повысил голос, полагая, как и большинство людей, что при разговоре с иностранцем громкость придает словам большую ясность и понятность, и повторил сказанное ещё раз, причем теперь гортанный язык звучал ещё более угрожающе. Он закончил словами:

— Это не займет много времени, и, пожалуйста, поймите, что это делается для вашей же безопасности!

— Прошу прощения, не понимаю. Пожалуйста, вы говорить английский или голландский?

— Нет, конечно нет. Вам все должно быть ясно. Я хочу войти лишь ненадолго. Пожалуйста, откройте ворота! Это для вашей же безопасности! Послушайте, во-ро-та! Вот, смотрите, я покажу вам! — Он шагнул вперед, схватил один из прутьев решетки и потряс его, железные створки загремели. Внутри все нервно шевельнулись, со всех сторон защелкали предохранители, и Паллидар громко приказал:

— Поставить ружья на предохранители! Без моей команды не стрелять!

— Чёрт побери, я не знаю, о чем он говорит, — произнес Тайрер, чувствуя, как холодный пот сбегает по спине. — Понятно одно: он явно хочет, чтобы мы открыли ворота.

— Ну, этого он, чёрт подери, не дождется, открывать их мы не намерены, только не этому вооруженному сброду! Скажите ему, пусть уходит, скажите, это британская собственность.

— Это… — Тайрер подумал секунду, потому указал рукой на флагшток и на «Юнион Джек». — Это английский место… нет входить. Пожалуйста, уходить!

— Уходить? Вы сошли с ума? Я же объяснил, что это делается для вашей собственной безопасности. Мы только что поймали вот этого шелудивого пса и уверены, что ещё один находится здесь или прячется поблизости. Откройте ворота!

— Прошу простить, не понимаю… — Новый поток японских слов обрушился на Тайрера, и он беспомощно огляделся вокруг себя. Тут на глаза ему попался Хирага, стоявший неподалеку. — Юкия, подойди сюда, — крикнул он по-японски. — Юкия!

Сердце Хираги едва не остановилось. Тайрер снова закричал на него. Изображая крайнюю степень ужаса, униженно согнувшись и спотыкаясь через каждый шаг, Хирага подбежал к Тайреру и уткнулся головой в землю у его ног, повернувшись спиной к воротам и почти целиком скрытый круглой широкополой шляпой.

— Что человек говорить? — спросил Тайрер.

Все чувства Хираги обострились до предела; притворяясь, что его трясет от страха, он тихо ответил:

— Это плохой человек… он хочет войти, чтобы… чтобы украсть ваши ружья.

— Ага, так, войти. Зачем?

— Он… он хочет сделать обыск.

— Нет понимать. Что значит «о-быск»?

— Обыск. Он хочет посмотреть ваш дом, везде.

— Да, понимаю входить. Зачем?

— Я же сказал вам, чтобы обыскать…

— Ты, садовник, — крикнул офицер, и Хирага дернулся, закипев от гнева. И тут, впервые в жизни, стоя здесь у всех на виду, на коленях перед гайдзином, зная, что под шляпой он носит грубую шапочку, сняв которую можно увидеть его выбритую посередине голову и самурайский узел волос на макушке, он вдруг почувствовал тошнотворный прилив страха.

— Ты, садовник, — снова крикнул офицер, громыхая воротами, — скажи этому идиоту, что я хочу только найти убийц… убийц-сиси!

В отчаянии Хирага тихо проговорил:

— Тайра-сама, этот самурай хочет войти, чтобы посмотреть на всех. Скажите ему, что вы уезжаете, а потом он может войти.

— Не понимаю. Юкия, иди туда! — Тайрер показал на ворота. — Скажи уходить, вежливо уходить!

— Я не могу. Я не могу, — прошептал Хирага, стараясь заставить свой мозг работать и борясь с тошнотой.

— Филип, — заговорил Паллидар, спину его мундира покрывали пятна пота. — Какого дьявола он пытается втолковать тебе?

— Я не знаю.

Напряжение нарастало, офицер снова загремел воротами, в очередной раз требуя впустить его, его люди начали подбегать и хвататься за прутья, чтобы помочь ему. Принужденный действовать, Паллидар подошел ближе. Холодно отдал честь. Так же холодно человек поклонился в ответ. Затем, медленно, Паллидар произнес:

— Это британская собственность. Я приказываю вам мирно удалиться или пенять на себя за последствия.

Офицер непонимающе посмотрел на него, потом словами и действиями дал ему понять, чтобы он отпер ворота — и побыстрее.

— Уходите! — Не поворачивая головы, Паллидар крикнул: — Только драгуны! Приготовиться дать залп!

В ту же секунду все десять драгунов как один бросились вперед, образовали две шеренги перед самыми воротами, одним движением первая шеренга опустилась на колено, все десятеро щелкнули предохранителями, послали патрон в патронник и прицелились. В разом наступившем молчании Паллидар медленно расстегнул кобуру револьвера.

— Уходите!

Неожиданно офицер захохотал. Его хохот подхватили остальные самураи. Только на площади их собралось несколько сотен, и Урага знал, что ещё тысячи находятся поблизости и десятки тысяч прибудут сюда в течение часа. Но ни один из смеявшихся не видел, какую бойню способны учинить несколько стойких, дисциплинированных британских солдат с их простыми в обращении и быстро перезаряжающимися ружьями.

Смех замер так же внезапно, как и возник. Обе стороны ждали неизбежного теперь начала: кто первый? Лихорадочное возбуждение охватило всех. Это будет битва насмерть, си курару бэки, Господи Всемогущий, Наму Амида Буиу…