Джейн поняла чувства подруги.

– Я об этом думала. Если стражникам и вздумается нас обыскивать, скорее всего, их выбор падет на вас, дражайшая миссис Миллс, – сказала она, одарив миссис Миллс полным сочувствия взглядом. – И тогда они поймут, что перед ними – женщина, и сомнений в этом быть не может.

– Графиня, по-моему, нам не обойтись без посторонней поддержки, – сказала миссис Миллс. – Давайте задействуем моего мужа. Он за вас переживает, считает, что графа следует помиловать. Пусть мистер Миллс в экипаже ждет нас возле Тауэра. Тогда наше отбытие станет гораздо безопаснее. Вдобавок мистеру Миллсу, как мужчине, легче найти приют для графа. Пожалуй, надо нанять и второй экипаж, для нас с миссис Морган. Мы бы поехали в одну сторону, а мой муж и граф – в другую, чем сбили бы со следа возможных ищеек.

Предложение имело смысл, и Джейн согласилась включить в план еще одного человека. Она знала: мистер Миллс заслуживает доверия. Уж конечно, двоим мужчинам куда легче перемещаться по Лондону, чем компании женщин.

– Прекрасно придумано. Спасибо, миссис Миллс.

– Сейчас позову моего супруга, – отвечала довольная миссис Миллс.

Мистер Миллс казался спокойным, рассудительным человеком, пожалуй, довольно мрачным по натуре. Возможно, причиной были резкие морщины, избороздившие лицо моряка, отставного капитана. Впечатление рассеивали ярко-синие, смеющиеся глаза. Джейн делала ставку на природный авантюризм мистера Миллса.

– Ну что ж, – изрек он, выслушав наперебой говоривших женщин. – Похоже, будет забавно.

Мистер Миллс извлек из жилетного кармана плоскую черепаховую табакерку с инкрустацией из слоновой кости, щелкнул крышечкой, взял щепоть табаку, сунул в ноздрю. Женщины ждали, пока он глубоко вдохнет, пока повторит процедуру со второй понюшкой. Начихавшись и проморгавшись, мистер Миллс привычным движением спрятал табакерку.

– А что думает о вашем хитроумном плане сам граф?

Джейн перевела дыхание.

– Подобно вам, мистер Миллс, мой супруг находит план сулящим развлечение.

Миллс хохотнул.

– Аплодисменты вашей настойчивости и отваге, графиня!

– Вынуждена признаться – мне стыдно втягивать в это дело вашу супругу и миссис Морган, но, сэр, без них план провалится. Всем сердцем я верю, что сумею вывести этих леди из Тауэра и что они не подвергнутся ни досмотру, ни допросу. Что касается вас, добрейший мистер Миллс, ваша задача – просто дожидаться в экипаже вместе с мисс Эванс, пока не выйдет мой супруг, а затем подыскать для него пристанище, пусть скромное, даже нищенское. В данном случае убожество нам только на руку.

– Вы правы, графиня, – согласился Миллс и снова взял понюшку. – Кажется, я знаю подходящее место.

– То есть вы согласны участвовать? – переспросила Джейн. Волосы Уинифред при этом зашевелились у корней.

– Разумеется! – Миллс взял руку жены, погладил ее. – Смогу ли я допустить, чтобы моя супруга одна разъезжала по Лондону, с риском для жизни и репутации, спасая достойного человека, а я бы в это время грелся у камина? Дражайшая графиня, я глубоко уважаю графа Нитсдейла. Я также разделяю мнение большинства лондонцев: король не имел права столь грубо обходиться с благородной дамой.

Джейн вовсе не хотелось вдаваться в подробности своего недавнего унижения.

– Вы так добры, мистер Миллс! – воскликнула она, вскакивая и хлопая в ладоши. – Значит, друзья мои, вы согласны участвовать?

Видимо, находясь по-прежнему под действием чар Уинифред, все четверо закивали.

– Когда? – спросила миссис Морган.

– Нынче вечером, – решительно объявила Джейн, не желая давать подругам времени на раздумья. – Прямо сейчас, только сначала соберем нужные вещи.

Миссис Миллс раскрыла перед Джейн платяной шкаф, выдвинула ящики комода. К ее удовольствию, графиня быстро нашла подходящий носовой платок – огромный, щедро отделанный кружевом.

– Мне понадобятся также некоторые ваши туалетные принадлежности, – заявила Джейн, радуясь, что Уинифред вовремя подсказала подходящие слова.

– Простите, графиня, – что вам понадобится?

– Пудра, румяна и прочее в том же духе.

– Разумеется, берите. Вот мое добро. – Миссис Миллс провела Джейн за ширму, к туалетному столику.

Джейн собрала косметику в полотняный мешочек, предложенный для этой цели хозяйкой.

– Сесилия, вызови два экипажа. Мы отбываем немедленно. Мистер Миллс, сопроводите в экипаж миссис Миллс и миссис Морган. Поторапливайтесь, дамы! – распоряжалась Джейн. – Миссис Морган, не забудьте надеть дополнительные платье и плащ.

Через несколько минут Уинифред и две ее подруги сидели в одном экипаже, а мистер Миллс и Сесилия – в другом. Они должны были добираться до Тауэра разными маршрутами.

Всю дорогу Джейн следила, чтобы у Уинифред не закрывался рот. «Хозяйке» следовало болтать без умолку, не давая подругам возможности задуматься о рисках и последствиях предприятия. Джейн намеренно выбрала более длинный путь до Тауэра, мимо одной из трех главных лондонских достопримечательностей. Проезжали собор Святого Павла. Джейн с изумлением увидела, что даже в темное время суток он остается наполовину церковью, наполовину – базарной площадью. Конечно, сейчас, вечером, народу было меньше, но и книготорговцы, и влюбленные парочки наличествовали, даже несмотря на промозглый холод. Днем же к собору Святого Павла тянулись все – от поденщиков, жаждавших наняться на работу, до адвокатов, поджидавших клиентов.

– Сэр Кристофер Рен каждый день поднимается в особой корзине, все прикидывает, как бы приладить крышу на эту конструкцию. А под фундаментом-то – мокрый песок да гравий! – сообщила миссис Морган и, вздохнув, добавила: – Неужели этот собор когда-нибудь будет достроен?

Экипаж катил по лабиринтам средневековых улочек. Одни были кое-как освещены фонарями, другие довольствовались миганием свечей в окнах обшарпанных построек. Свечи горели главным образом в нижних этажах, где были игорные дома, бордели и пивные.

Джейн уже сказала все, что могла; в экипаже зависла тишина, позволившая женщинам осознать, во что они ввязались. Тауэр был все ближе, и Джейн, понимая, что ей нужно успокоиться и очистить разум от всего лишнего, стала смотреть в окно. Она не позволяла себе думать о риске, бояться. Из окна она наблюдала уборщиков нечистот, которые опорожняли выгребные ямы и грузили «добычу» в тачки. Крысоловы со своими специально обученными небольшими собаками бесстрашно входили в кишащие грызунами трущобы. Миссис Миллс заметила, что крысоловам очень хорошо платят.

– А на востоке Европы крысоловы без собак управляются, – авторитетно заверила миссис Миллс. – Зубами крыс грызут. Да-да, мне муж говорил.

Карие глаза Уинифред, которыми смотрела Джейн, замечали проституток, подпиравших стены. То одна, то другая вела клиента лабиринтом переулков; порой проститутки собирались стайками и болтали, совсем как болтала Джейн со своими подругами на вечеринках. По статистике, вспомнила Джейн, в Лондоне начала восемнадцатого века проституцией занималась каждая пятая женщина. Еще Джейн вспомнила, как, будучи студенткой, сетовала: дескать, Лондон – премрачный город, скрывает грязь за великолепными фасадами и помпезными обычаями. Ни одна страна так не умеет. Сейчас, глядя в окно, она гадала, сколько еще продержится в смрадном, отравленном заразой, кишащем преступниками городе. Один запах чего стоил – при том, что стояла зимняя стужа! Глаза щипало от вони нечистот, кошачьих и собачьих трупов, гниющих в сточных канавах; свою мерзкую ноту вносили отходы скотобоен, которые мясники имеют привычку выбрасывать прямо на проезжую часть, и ночные горшки, содержимое которых выплескивают прямо из окон, на головы прохожим. Джейн пришлось научиться сдерживать рвотные позывы, она поняла, зачем дамы берут с собой мешочки с ароматными смесями и, чуть что, прикладывают их к носу. Так же поступали ее лондонские подруги.