– Он смог немного проконтролировать себя даже в этой ситуации. Но другая часть была сильнее, и он причинил мне вред, чтобы я не рассматривала его, как мужчину для чего-то большего в будущем. Он предупредил меня. Показал то, на что способен на самом деле, а не только умение орать и стрелять, чтобы без оглядки я бежала от него. Лазарро продемонстрировал своё безумие в этот момент подсознательно. Называл меня по имени и извинился за то, что собирался сделать. Он держался до последнего, пока не сорвался, – едва слышно говорю.

– А вот это тебе нужно проверить самой, Лавиния. Можно предположить что угодно, у меня нет для тебя ответа. Но я вижу, что ты не просто очередная пассия. Ты нечто необъяснимое и странное. Обычная женщина, почему-то решившая ехать вместе с насильником и убийцей закапывать труп. Вероятно, ты его спасение. Вероятно, ты его погибель. Не знаю, Лавиния, но точно вам друг с другом никогда не будет скучно. Если готова воевать, то воюй, и я уверен, у тебя многое получится. Но одно я знаю точно – Лазарь не хотел этого. Не хотел душить тебя и убивать. И я говорю это не потому, что его дядя, как ты знаешь, а потому что это правда.

– Но вы только что сказали, что он знал, что делает и в то же время не хотел этого? – недоумеваю я.

– Понимаешь, Лавиния, это сложно объяснить. Босс или Дон всегда делают то, что должны. Всегда. Ты это сама увидела вчера. Другие бы простили Амато, помиловали, отпустили или обсудили всё случившееся с ним, но мы не можем поступить так. Нас с рождения учат отвечать за свои слова. Если мы дадим слабину, то нас убьют. А умирать никто не хочет. У Лазаря всегда долг перед семьёй стоял на первом месте. Он им заменил всё, что можно было, в своей жизни. И вот когда долг ударяется о стену неизвестных эмоций, то он начинает борьбу за свою территорию у нас в голове. Это отличительная черта Лазаря, и секрет его удачливости в том, какое место он сейчас занимает в Америке. Если бы чувство долга было немного слабее, к примеру, как у Сэла, то он бы не удерживал первенство среди семей. Каждый Босс выбирает для себя то, что ему ближе или же отдаляет от страхов и воспоминаний прошлого.

Теперь я абсолютно ничего не понимаю, кроме того, что отец Лазарро был редким мудаком, который пытался постоянно сломать его. Сначала заставил мальчишку убивать, затем запер его и приковал к стене, моря его голодом, в результате чего тот вынужден был пить чёртову человеческую кровь, чтобы выжить. Теперь ещё и появились сложности с тем, чтобы разобраться, сможет ли Лазарро когда-нибудь отвергнуть желание причинить боль и выбрать что-то более щадящее. И дело касается даже не женщин, а самого себя. Это убивает его изнутри. Власть никому ещё не приносила счастья. Это каторга. Это ссылка, в которой живут заключённые в ужасающие условности люди.

Где-то очень близко раздаётся смех Лазарро, и слышатся разговоры на итальянском. Фабио выпрямляется, а я жду, когда Лазарро появится у одного из нескольких проходов в патио. Если бы я была слишком падкой на внешность, то при виде тёмно-каштановых волос, уже прилично отросшей бороды, искрящихся орехового цвета глаз и шикарной фигуры, обтянутой белоснежной одеждой, лишилась бы чувств. Но даже в своём состоянии я непроизвольно улыбаюсь Лазарро.

– Снова не ешь, Белоснежка? Или без меня уже ничего не можешь делать? – улыбаясь, Лазарро садится за стол рядом со мной.

Он не похож на человека, который горевал о том, что сделал вчера. Скорее на человека, который за маленький промежуток времени убил сотню раз, взорвал столько же машин и ещё изнасиловал стольких же женщин. Но уж точно он не выглядит как тот, кто должен пребывать в унынии.

Пока Фабио и Лазарро перебрасываются шутками и какими-то ничего не значащими фразами о погоде, о поставках вина и о чём-то другом, я тщательно обдумываю то, что сказал мне Фабио. Но насколько верна его информация, и как её можно применить в настоящем времени? Думаю, он уже не так хорошо знает Лазарро. К тому же я уверена, что последний, вообще, многое скрывает от людей и редко показывает себя настоящего. Поэтому Фабио может и не знать о большинстве изменений, которые произошли с его племянником, и значит, я снова не располагаю никакими конкретными фактами, чтобы лучше понять Лазарро.

Съев мясо с макаронами и напившись прохладного лимонада, я слушаю Лазарро и Фабио. Они словно не могут наговориться. Они редко встречаются, и обычно это, видимо, случается из-за каких-то дел, но никак не из-за желания совместных посиделок за бокалом вина или душевного разговора.

– Нам уже пора. Мы должны ехать. – Лазарро поднимается со стула, и я тоже.

– Был рад познакомиться с тобой, Лавиния. Лазарь, веди себя прилично, чтобы мне не было стыдно. – Фабио пожимает руку Лазарро и кивает мне.

– Спасибо за гостеприимство, – произношу я.

Лазарро ведёт меня к машине, припаркованной возле главного въезда. Мы спускаемся по лестнице, для меня это впервые, потому что раньше я даже не видела этого главного входа здесь, а, оказывается, он есть, что для Лазарро вполне привычно.

– Фабио, не сдохни здесь без меня. – Лазарро ударяет дядю по плечу, и тот смеётся в ответ.

– Мальчишка, ты меня жутко раздражаешь. Вали с моей территории и желательно прямиком в аэропорт.

– И лишить тебя новых поводов для слухов и болтовни? Да никогда.

Улыбаюсь от их перебранки. Окидываю взглядом замок, для меня это настоящий замок, и пусть это родовое поместье, но выглядит оно потрясающее. Новый этап пройден. Что ж, пора возвращаться в Америку и найти, наконец-то, того козла, чтобы сначала поблагодарить его за то, что я встретила Лазарро, а потом убить за то, что он мудак.

Сажусь в машину, и только Лазарро собирается закрыть дверь, как слышу вопрос Фабио по-итальянски:

– Даже не зайдёшь к нему? Не навестишь?

– Отвали, – рыкает на него Лазарро, бросая злой взгляд на дядю.

– Он ведь ждёт тебя. Десять лет прошло.

– Я сказал, заткнись, – цедит Лазарро, хлопая дверью.

Нахмурившись, смотрю, как он подходит к Фабио, и его лицо искажается яростью. Кого же предлагал навестить Фабио?

Они ссорятся. Шёпотом, чтобы до меня не долетела суть их ссоры. Фабио настаивает на своём, а Лазарро это ещё больше злит. Открываю дверь машины и выхожу.

– Быстро обратно, – шипит на меня Лазарро.

– Что здесь происходит?

– Вернись в машину, мы уезжаем. Мозги Фабио покрылись плесенью. Несёт всякую хрень.

Но я знаю, что это не так. По печальному вздоху Фабио понимаю, что Лазарро снова кого-то скрывает, и этот кто-то крайне важен.

– Я никуда не сяду и никуда не поеду, пока ты не объяснишь мне, кто тебя ждёт здесь десять лет, – отрезаю я.

– Лавиния, я ошибся и…

– Врёте. Вы хотели напомнить о каком-то долге Лазарро, но он явно не готов возмещать его. Что это за долг и за какого человека? Кто этот человек? – перебиваю Фабио и перевожу взгляд на Лазарро. Он злобно пинает воздух и отходит в сторону, тяжело дыша.