Я слышал, как кто-то тяжело топает ко мне, и понимал, что это Макаран, но был не в силах отвести взгляд от жены. Мне казалось, что она бежит ужасно медленно. Я посмотрел на Макарана в тот момент, когда он выстрелил, и краем глаза заметил, как падает Мэг. Направив револьвер на Дуайта, я почувствовал сильный удар в левое плечо, как будто меня огрели молотком. Когда пелена перед глазами рассеялась, я увидел, что Макаран бежит от меня со всех ног, и бросился следом за ним, не обращая внимания на то, что сзади меня громко окликают по имени. Как я узнал позже, они кричали, чтобы я лег на землю и не мешал им подстрелить Макарана. Мы оба мчались примерно с одинаковой скоростью, но я бежал по прямой, а Дуайт петлял, увертываясь от выстрелов.

Пробежав мимо дома, он устремился к коровнику. Дверь давно сорвалась с петель и гнила на земле. Макаран скрылся в темноте, и я последовал за ним, не снижая скорость. В коровнике пахло сеном и животными. Дуайт мчался мимо пустых стойл, через полоски света, проникающего сквозь дыры в крыше, споткнулся, с трудом удержался на ногах, добежал до задней стены и повернулся ко мне. Я тоже остановился футах в пятнадцати от него. Мы оба тяжело дышали, направив друг на друга револьверы, словно в заключительной сцене из вестерна.

— Я собираюсь убить тебя, Дуайт, — предупредил я. — Хочу, чтобы ты это знал.

За спиной я слышал голоса и приближающиеся к нам торопливые шаги.

Макаран смотрел мимо меня. Внезапно на его лице появилась знакомая гаденькая ухмылка, он отбросил оружие в сторону и поднял руки. Револьвер стукнулся о старые доски.

— Что мне оставалось делать? Эти ребята наехали на меня, отобрали машину. Конечно, вы можете отдать меня под суд, но только за какую-нибудь чепуху.

— Ты застрелил Мэг.

— Здесь стреляло полно народу, Фенн. Зачем мне было убивать любимую сестру? Но даже если ты думаешь, что это я, ты все равно не имеешь права в меня стрелять. Ты коп, парень, а я стою перед тобой с поднятыми руками. Так что выполняй правила и арестуй меня.

Шаги остановились неподалеку. Я смотрел на моего шурина. Он прочитал на моем лице свой приговор и выпучил глаза:

— Не надо! Подожди, Фенн…

Револьвер дрогнул у меня в руке, и дуло, как всегда, дернулось кверху. В правой щеке Макарана появилась дырка. Он медленно сел на пол, опустил голову на колени и упал на левый бок с предсмертным звуком, напоминающий тот, какой издает человек, старающийся не кашлять в церкви.

— Назад! — крикнул Лэрри Бринт. — Все назад!

Повернувшись, я увидел их силуэты в широком дверном проеме на фоне дневного света. Все отошли, кроме Лэрри. До сих пор не знаю, как ему удалось добежать так быстро и убрать с дороги остальных.

Лэрри двинулся вперед, сжимая в руке свой любимый «магнум».

— Ты промахнулся, сынок. — Подняв револьвер Макарана, он вложил его в обмякшую руку мертвеца, направил в стену и дважды выстрелил, потом выпрямился и перевернул ногой труп на спину. — А затем промахнулся он.

Бринт снова прицелился. «Магнум» властно рявкнул, и пуля угодила в нанесенную мною рану на лице Дуайта. Вторую пулю он всадил ему в живот. При каждом выстреле тело подпрыгивало на дюйм, поднимая облако древней пыли.

— Но в итоге я его прикончил. — Подойдя ко мне, Лэрри коснулся моего плеча и кивнул. — Все-таки один раз ему удалось в тебя попасть. Это хорошо. — Он издал странный хихикающий звук, абсолютно для него нехарактерный.

— Макаран поднял руки, Лэрри, а я…

— Нет, он не поднял руки. Макаран не хотел сдаваться, и я убил его. Мэг не должна знать, что ты это сделал, сынок. Она ведь вырастила его. Пусть лучше думает, что ее брата прикончил я.

— Но он застрелил ее, Лэрри!

— Если она тоже мертва, тогда это не имеет значения, верно? Но мы ведь пока этого не знаем.

— Ты же видел, что это сделал я. Он бросил револьвер.

— Заткнитесь, лейтенант. Вы опередили меня на десятую долю секунды.

Вошли остальные и молча устремили взгляд на мертвого зверя на полу, чьей великолепной мускулатуре мог бы позавидовать любой мальчуган. Повернувшись, я заметил, что все еще держу револьвер, спрятал его в кобуру и медленно направился к выходу, щурясь от яркого солнца. На дороге было полно машин. Столько транспорта Кипсейф не видел много лет, а может, вообще ни разу.

Я побрел через поле в сторону дома. Еще никогда я не ощущал такой усталости. Райс говорил по рации, хотя и солгал Миллеру, будто ее у него нет, — и я знал, что он приказывает освободить лесовозную дорогу и вызывает стоявшую наготове машину «Скорой помощи». Увидев, что она приближается к дому, я ускорил шаг.

Мэг лежала на траве в том же месте, где упала, прикрытая одеялом. Лицо ее было смертельно бледным, губы посинели. Я опустился на колени рядом с ней.

— Она ранена в голову, — послышался рядом чей-то голос. — Еще дышит.

На правой щеке Мэг алела безобразная рана, которая медленно кровоточила. Я выпрямился, когда подошли медики. Молодой человек в белом жакете посмотрел на меня и произнес обвиняющим тоном:

— Вы ранены.

Я тупо уставился на промокшую ткань рубашки на моем левом плече:

— Да, вероятно.

Лицо Уилера материализовалось из ниоткуда — так бывает, когда вы больны или вдребезги пьяны.

— Подставили себя под пули! — сердито сказал он. — Вы и этот придурок с раздробленным коленом. А я-то надеялся обойтись без раненых.

Кто-то взял меня за руку и повел к машине. Мне хотелось лечь на траву и спать до осени, не видя никаких снов.

Автомобиль, куда меня усадили, не мог сдвинутся с места, пока не уедет машина «Скорой помощи», и я видел, как туда поместили двух женщин. Кэти Перкинс мотала головой из стороны в сторону; ее глаза были пустыми. Мэг не шевелилась.

~~~

Кэти перенесла тяжелое сотрясение мозга — настолько тяжелое, что к ней долго не возвращалась память. Но постепенно она поправилась, вышла замуж за мужчину средних лет и родила ему детей.

Мы медленно последовали за «скорой помощью» по лесовозной дороге и вниз с холмов. Поездка сопровождалась постоянным воем сирены, и мне казалось, будто все смотрят на нас с абсолютно одинаковым выражением лица.

Моя рана оказалась легкой. Пуля отломила крошечный кусочек ключицы и вышла через мышцу. Рана даже не вызвала шок, но к тому времени, когда меня доставили в больницу, я весь покрылся потом, дрожал от холода и не мог ясно мыслить.

Чертовы дураки никак не желали сообщить мне, жива ли Мэг. Они лишь твердили с дежурными медицинскими улыбочками, что все в полном порядке, перевязывали мне рану и вкалывали какую-то дрянь. В конце концов я потерял терпение, выдернул из руки иглу, встал и отправился искать Мэг. Но когда я дошел до двери, комната закачалась у меня перед глазами, щека ощутила холод плиток пола, и мир из серого превратился в черный.